Мы даем эмоциям взять над собой верх… А что такое эмоции, как не нафс? Размышляя об этом, я «набрела» на статью Тарика Рамадана. Привожу ее ниже.

Наши эмоции часто прекрасны, но они также могут быть и опасными. Они являются выражением спонтанности, говоря, казалось бы, о нашей свободе. И тем не менее, все современные исследования — от неврологии и психологии до маркетинга – доказывают, что эмоции представляют собой ту форму самовыражения, над которой мы менее всего властны, что они очень уязвимы, и, в принципе, ими легко манипулировать.

Реклама, музыка, обстановка, подсознательные сообщения и фильмы – все это способно оказать влияние на нашу эмоциональную жизнь, которую не можем контролировать, потому что даже не осознаем этого. «Военный штаб», координирующий отделы нашего мозга, подвергается опасности и снаружи, и изнутри. По сути, тот, кто способен понять его функционирование и психологию, и освоить управление ими извне, вдвойне достоин называться его хозяином.

Эпоха глобальных коммуникаций – это также эпоха глобальных эмоций: от гибели принцессы Дианы до спортивных мероприятий, и даже разрушительного цунами, обрушившегося на Азию в декабре 2004 года, мы становимся свидетелями массовых ритуальных собраний, на которых миллионы людей охвачены печалью, радостью или объединены общей утратой.

Такие планетарные явления непредсказуемы и неконтролируемы, они захватывают и подчиняют наше сознание и сердца: никто не может предсказать, в каком направлении устремятся подобные массовые страсти, или каким богам станет поклоняться охваченная чувствами толпа.

Мы пытаемся оценить риск, который сулит эта новая неудержимая «ритуальная сплоченность» как на индивидуальном, так и на коллективном уровне: как нам контролировать свои эмоции? Можем ли быть спонтанными, сохраняя при этом рациональность?

Глубинная напряженность и внутренние конфликты (которые угнетают разум и тело, или, более прозаично, миндалины и кору головного мозга) могут привести к опасной потере самоконтроля, вызвать чувство неуверенности и тревоги. Те же понятия заложены в сути учений индуизма, даосизма и буддизма: необходимо преодолеть внутренние конфликты и неуравновешенность, заставляющие нас страдать, сковывающие нас самих и нашу человеческую природу.

Естественное состояние человека – пребывать «в напряжении», разрываться между потребностями сознания, которое стремится к контролю, и эмоциями и страстями, овладевающими умом, телом и сердцем.

Духовное исцеление включает в себя стремление к внутренней гармонии, наблюдение за собой и самоосвобождение.

Это погружение в свое «я» преследует несколько целей. Оно заключается в самоанализе, попытке дистанцироваться от наших непосредственных эмоциональных реакций, распознавании их, наблюдении за ними и понимании, чтобы получить контроль над ними. Это «погружение в себя» раскрывает также суть вещей, нашего существования в мире, и существования этого мира.

Дистанцирование от самого себя, и, в то же время, стремление достичь глубокого понимания связаны, следовательно, с подъемом сознания над физическим измерением мироздания, с целью понять его метафизический смысл и космическое предназначение.

Понять всю сложность себя и мира

Этот диалог между внутренним микрокосмом и бесконечным космосом раскрывает третье измерение, проливающее свет на сущность души, интеллект сердца и смысл смерти. Процесс инициации может быть долгим и трудным, и этапы этих учений связаны с пониманием себя и контролем над эмоциями. Такое понимание и контроль представляют собой этап на пути к внутреннему совершенству, а затем конечному трансцендентному переходу, приносящему гармонию и мир, когда «я» сливается с Целым.

Эта конечная стадия может являться по форме и сути особым эмоциональным настроем, но такой настрой достигается сознательными умственными усилиями, воспитывается разумом, осваивается и превращается в реальность в процессе инициации.

Наша эпоха ввела нас, похоже, в заблуждение, спутав определенные эмоциональные состояния с духовными: действительно, не может быть духовности без эмоций, но в то время, как эмоции могут превратить нас в «исключительно реагирующих объектов» или даже рабов, лишенных силы воли и свободы, духовность требует от человека стать сознательным субъектом и искать смысл как непосредственно импульсивного момента, так и бесконечных циклов судьбы.

Эмоция – то измерение субъекта, которое выражается немедленной реакцией естества; духовность – это то, что субъект обнаруживает и выражает через подчинение и воспитание своего естества.

Эмоции пленяют нас, но духовность – это и вдохновение, и стремление к свободе.

Учения древних духовных традиций, современных психологий, философий и религий всегда одинаковы; мы должны осознать свою деятельность как отдельных лиц и сообществ, установить критическое расстояние и между собой, и с окружающим миром, научиться слушать, научиться говорить и общаться, и понять, наконец, всю сложность – нашу собственную и других.

Может показаться странным и парадоксальным, но первый акт духовного освобождения заключается уже в начальной позиции, занятой субъектом. Жизненный опыт духовности требует от человеческого субъекта трех вещей, которые подразумеваются во всех традициях: автономии субъекта (в противоположность зависимости от того, что влияет на субъект), сознательного принятия ответственности (в отличие от менталитета жертвы), и обнадеживающей и конструктивной позиции (в противоположность отчаянию, пораженчеству или нигилизму, не верящему в возможность перемен).

Если эмоция – это то, что мы испытываем, то духовность требует изначального волевого намерения отстаивать свою свободу, независимо от того, где находится человек. Необходимо также принять элементарную ответственность за собственную трансформацию, и поддерживать глубокое убеждение, что все возможно… всегда, и к лучшему.

Духовность как акт свободной воли

Как уже должно быть понятно, это три предпосылки для обретения уверенности в себе. Как можем мы обрести эту индивидуальную и коллективную уверенность в наш век, отмеченный страхом и одержимый проблемами безопасности?

Духовность освобождает и придает смысл вещам: она основана на инициации и воспитании самосознания, зрелости, принятии ответственности и постепенном преобразований. Иудейский, христианский и мусульманский мистицизм постоянно напоминают нам об архетипических стадиях этого духовного пробуждения: для посвященных они, по сути, представляют собой совершенно естественное и обычное переживание простых смертных.

Сталкиваясь с внешними сигналами и стимулами, угрожающими изнутри захватить власть над нашим мозгом и/или сердцем (и сознанием), мы должны быть во всеоружии, если хотим сохранить контроль над своими реакциями. Если мы способны на это – останемся свободными и человечными.

Воспитание сердца, ума и воображения, чтобы приучить себя лучше видеть, лучше слышать, лучше чувствовать вкусы и запахи, лучше осязать — одно из требований автономии и свободы, которые лежат в основе современности, передовых технологий и глобализации средств связи.

В эпоху глобальных коммуникаций ум каждого, кто не обучался критическому отношению к информации, хрупок и уязвим, открыт для всевозможных манипуляций. Нам также нужно время, чтобы дистанцироваться, анализировать ситуацию и критически оценить воспринимаемое. Ничто не дается легко.

Это духовное упражнение крайне важно, поскольку придает смысл самым элементарным чувствам и действиям: зрению, слуху, осязанию… и мышлению, молитвам и созданию.

Духовность заключается в этом дополнительном смысле, который присутствует даже в простейших человеческих действиях. Она может принимать форму веры, мысли, искусства или любви, но всегда подразумевает выбор и акт свободной воли, в отличие от эмоции, представляющей собой пассивную реакцию, навязанную и иногда неконтролируемую: разница между ними неизмерима. Эмоция относится к духовности, как физическое влечение к любви.

Тарик Рамадан (профессор Оксфордского университета, президент исследовательского центра в Брюсселе «Европейская мусульманская сеть»)

Источник: WordYou