Одна из наиболее опасных тенденций в современном российском обществе — нарастание нетерпимости. Все, что непривычно, нетрадиционно, не характерно для нашего повседневного мирка, воспринимается как чуждое, враждебное, опасное. Особенно явно в последнее время эта проблема проявилась по отношению к религиозным течениям. Не только со стороны публицистов, но и со стороны претендующих на научность организаций появляются истерические алармистские выводы о том, что религиозные радикалы у нас чуть ли ни за каждым поворотом, и если не ужесточить их преследование, всю страну завтра захлестнет волна исламского террора. Причем абсолютно непонятно, на основе какой информации делаются подобные выводы.

Можно было бы порассуждать о том, как подобная ситуация влияет на реальное усиление радикализма. Ведь на самом деле здесь действует так называемый эффект самовыполняющейся предпосылки: если вполне мирных людей, отличающихся по своим религиозным взглядам, начать считать радикалами и относиться к ним как к радикалам, они с высокой вероятностью радикализуются. Но хочется поговорить о другом: как такие тенденции влияют на наше общество в целом, во что в перспективе может вылиться всеобщее нарастание нетерпимости?

Что, впрочем, не мешает окружающим воспринимать их как объективные факты и ссылаться на них как на общеизвестную информацию.

Удачный пример с этой точки зрения — история со школьницами в хиджабах. Связанные с этим скандалы затронули несколько российских регионов, руководители государства сочли нужным прокомментировать данную проблему. Формально вопрос рассматривается в юридической плоскости, хотя и с этой точки зрения все совсем не однозначно. Российские власти никак не могут примирить свободу вероисповедания со светским характером государства, то заступаясь за чувства верующих более интенсивно, чем сами верующие, то делая из головного убора школьниц проблему общенационального масштаба.

Однако по сути вопрос совсем не юридический.

Если посмотреть на комментарии к статьям о проблеме хиджаба в школах, замечаешь, что оппоненты очень быстро уходят от ссылок на Конституцию, и в ход идут совершенно другие аргументы. За хиджаб: девочки в хиджабах чистые и богобоязненные, а остальные накрашенные в мини-юбках — проститутки, наркоманки и алкоголички. Просто потому, что одеваются модно и современно. Против хиджаба: сегодня они хиджаб наденут, а завтра пояс шахида и пойдут мирных жителей взрывать, потому что у них в исламе это принято. И невдомек подобным «борцам с терроризмом», что далеко не только исламские фундаменталисты используют «живые бомбы». Так, наиболее широко этот страшный инструмент применяют в Шри-Ланке, где террористическая организация «Тигры освобождения Тамил-Илама» (вовсе не исламисты, а сепаратисты левацкого толка, по вероисповеданию индуисты) массово готовили детей-подростков на роль смертников. Значит, вроде бы, и не в хиджабе дело…

Наверное, роль экспертов в том и состоит, чтобы объяснять людям подобные заблуждения, гасить конфликтные эмоции. Но нет, и в этой среде проблема девочек в хиджабах используется для обвинения мусульман в сегрегации, самоизоляции от остальной части общества и одновременно — в стремлении навязать собственные ценности всему населению. Но так ли это? Совсем недавно я вернулась из Махачкалы, где повседневная жизнь, уличные сценки дают массу иллюстраций на эту тему.

Вот обычная картина. На улице — стайка молоденьких девушек. Болтают, смеются. При этом одна может быть в хиджабе и традиционной исламской одежде, другая — в платке и с красивыми большими серьгами, третья — с непокрытой головой и в брючном костюме. Или такой же пестрой компанией выходят со свадьбы, говорят между собой, обнимаются со старшими. Различие стилей одежды совершенно не мешает им общаться.

Почему в Махачкале не мешает, а в других регионах — это сегрегация и противопоставление?

Кафе в центре Махачкалы. Интерьер в итальянском стиле, дровяная печь для приготовления пиццы, удобные диваны с клетчатыми пледами. У входа встречают улыбающаяся девушка в хиджабе и молодой парень в тюбетейке. Хозяин позиционирует это место как итальянское исламское кафе. Нет спиртного, свинины, сигарет, музыки. Понимаю, что в принципе это очень комфортное место для деловых встреч — нешумно, не накурено. Спрашиваю у хозяина, удобно ли мне, сугубо европейской женщине в брюках и с непокрытой головой, регулярно приходить сюда для переговоров. «Да, конечно, будем только рады. У нас тут самые разные люди бывают. Хороший интерьер, вкусная кухня из высококачественных продуктов — это наш способ пропаганды ислама». А в пяти минутах ходьбы — совершенно европейского стиля кофейня, наше традиционное место завтрака. Здесь тоже часть официанток в хиджабах, но немного. Кстати, мусульманская молодежь любит назначать встречи именно здесь.

Конечно, подобные мимолетные зарисовки — далеко не вся Махачкала. Есть в ней и противостояние, и конфликт, и нетерпимость, в том числе в самых крайних формах. Но есть и разнообразие, переплетение культур, симбиоз, придающий городу неповторимый колорит. Что, собственно, и формирует зачатки толерантности: понимания того, что отстаивание своего — это необязательно принижение чужого, а в первую очередь понимание его, чужого, ценности.

Но вернемся к истории с хиджабами. Борцы за светское государство тут же скажут, что улица или кафе — совершенно другое дело, здесь люди могут одеваться как хотят (хотя, заметим, не все — уже звучат голоса в пользу того, чтобы вообще запретить появляться в хиджабах в общественных местах). А школа — государственное учреждение, и пусть те, кто не готов выполнять общие правила по религиозным соображениям, учатся в особых мусульманских школах. Но позвольте! Ведь именно такой подход и есть сегрегация и противопоставление. Не уверена, что, обучаясь в разных школах, молодежь будет столь же естественно общаться друг с другом на улице или вместе пить кофе в европейской кофейне или в итальянском исламском кафе. Чуждость, замкнутость, отгороженность от других будут закладываться уже со школьной скамьи, именно в тот период, когда в человеке формируется базовая система ценностей. А вместе с ними — и нетерпимость. Неужели мало, что даже сейчас, когда дети учатся вместе, для одних мини-юбки — символ проституции, для других хиджаб практически приравнивается к поясу шахида?

А альтернатива — моральное насилие над детьми, принуждение их к тому, что с малолетства их учили считать грехом. Ради каких таких высших ценностей мы готовы ломать неокрепшую детскую психику? И кого мы в результате хотим получить? Патриотов своей страны? Людей, способных двигать вперед экономику и культуру? Или недовольных, обиженных, ушедших в себя?

Не воспринимающих Россию как страну, где они беспрепятственно могут реализовывать собственные религиозные взгляды?

На самом деле, начав с достаточно локального конфликта, мы практически вышли на проблему базовых ценностей не только нашего современного общества, но и того общества, где будут жить наши дети. Вроде бы совсем частный вопрос о хиджабе заставляет задуматься о том, каким мы видим наших детей в будущем: разделенных ощущением чуждости и нетерпимостью по социальным, религиозным, национальным, расовым признакам, когда любой не похожий на них — это враг, или видящих ценность в том, чтобы находить общее с людьми, принадлежащими к другой культуре, и тем самым обогащать себя. И не так уж важно, где это будет происходить — в европейской кофейне или в итальянском исламском кафе.

Источник Forbes.ru