Вот и моя доченька Будур… Ее появлению  предшествовал  нежный  голосок, напоминающий  пение  птиц.  Обернувшись, я увидела, как она быстро бежит в мою сторону, простирая ко мне свои ручонки…

Я с силой обняла ее и почувствовала, как биотоки от кончиков ее пальцев проникают в меня сквозь кожу. Я закрыла глаза и возблагодарила Аллаха… Какие блага!.. Муж и дочь…  Великая радость…

…Мне вспомнились годы учебы в колледже. В один из тех дней Адель пришел в наш дом с намерением просить моей руки. Он приходился нам родственником, и моя семья хорошо его знала. Поэтому мои родители и я легко дали ему согласие. В сердцах многих девушек жила мечта о молодом человеке, который отличался бы высокой нравственностью  и  сильной  верой.  Но счастье выпало мне…

После долгого ожидания, имея на руках дипломы, мы поженились. Мы в мечтах рисовали наше будущее. Стоя в самом начале своего жизненного пути, мы на многое надеялись и ко многому стремились.

Спустя некоторое время муж подписал контракт на работу за рубежом – в Саудовской Аравии, – и уехал туда один. Он оказался на чужбине там, а я здесь. И только через полтора года тоски и разлуки Адель нашел мне работу учительницы, и я присоединилась к нему. Опасаясь чужбины, я никак не могла отогнать мысль: смогу ли я жить вдали от любимых родителей, родственников и друзей? Но меня спасало присутствие рядом со мной любящего мужа, мягкого, всегда улыбающегося, с благородной душой и искренностью в речах…

Адель заполнил всю мою жизнь, окружил меня своею любовью, нежностью и сочувствием. Чужбина еще больше сблизила нас. В наших сердцах произросло дерево дружбы.

Мне нравилась в нем каждая мелочь. Иногда  Адель  просил  стакан  воды  или чашку чая и, когда я появлялась перед ним, неся поднос, горячо благодарил меня. Это особенно удивляло и трогало до глубины души. Однажды, не сдержавшись, в порыве нежности я попросила: «Не благодари меня за эти мелочи, ведь это мой долг».

Я  восславляла  Аллаха  и  благодарила Его за то, что Он наделил меня таким мужем, который утирал с моих глаз слезы чужбины и разделял мою тоску по любимым  людям. Адель был для  меня  самым лучшим из людей: как муж, как отец и как близкий человек.

Я  не  припомню,  чтобы в  последние дни  моей  беременности  он  потревожил меня  какой-нибудь  просьбой,  стоившей мало-мальского труда. Очень часто свою просьбу Адель предварял вопросом: «Ты сегодня не устала?.. Может быть, ты чувствуешь утомление?..» Мой муж всегда делился со мной и своею радостью, и своею мечтой. Он часто любил повторять: «Если Аллах даст нам мальчика, то назовем его Билялем». Это в честь Биляля, сподвижника пророка Мухаммада (да благословит его Аллах и приветствует), который был первым муэдзином в истории Ислама.

Минули последние дни беременности, и у нас родилась девочка, красотой своей напоминающая полную луну. Мы так и назвали ее – Будур (Будур – мн. ч. от араб. Бадр, что означает «полная луна»). Однажды, когда Адель ласково играл с нашей малышкой, улучив удобный момент, я спросила:

– Скажи, тебе не грустно, что родилась Будур, а не Биляль?

– Что ты! – всем сердцем сказал он, – это дар Аллаха. Ведь Он «дает, кому пожелает, женское поколение и дает, кому пожелает, мужское» (Совет: 49). И тот, Кто наградил нас Будур, подарит нам и Биляля, если Ему будет угодно.

Хвала Аллаху, дни наши протекали радостно, а дерево дружбы росло и крепло. Даже пребывание в этой чужой стране оказалось ниспосланным нам Аллахом благом. В нашем городе регулярно проходили встречи с религиозными учеными, всевозможные дискуссии и лекции. Школьный коллектив, в котором я работала, оказался оазисом доброты и доброжелательности.

Одна моя коллега преподнесла  мне в подарок аудиокассету с названием «О, сестра! Или хиджаб, или Ад». Это была великолепная, очень сильная лекция, рассказывающая о необыкновенной значимости хиджаба как символа целомудрия мусульманской  женщины.  Благодаря  милости Аллаха, я стала гораздо серьезнее и строже относиться к хиджабу.

Мой муж всегда испытывал прилив радости,  когда  слышал  звуки  азана, призывающего  на  утреннюю  молитву.  Каждое утро,  едва  заслышав  голос  муэдзина,  он моментально  вскакивал  с  постели,  будил меня и поспешно уходил в мечеть, чтобы не опоздать на  коллективную молитву…  А когда я собиралась на работу, Адель всегда находил свободную минуту, чтобы в очередной раз напомнить мне о благочестии и богобоязненности:

–  Дорогая,  ты  воспитательница  поколений.  Будь  добросовестной,  берегись клеветы и сплетен, говори о людях только хорошее. Не трать время в разговорах по пустякам. Ведь нет добра в той речи, о которой будешь сожалеть в День Суда.

И я молча, с благодарностью принимала его советы.

По дороге в школу и домой мы слушали в машине какую-нибудь исламскую кассету. Текли дни за днями легкой и радостной чередой, словно наши души овевал приятный морской бриз…

Был самый обычный день. Как всегда с утра я отправилась в школу. После полуденной  молитвы  направилась  туда, где Адель припарковал наш автомобиль. Приблизившись, я заметила, что Адель очень странно выглядит: я совершенно отчетливо заметила следы сильного переутомления на его лице.

– Что с тобой? – озабоченно спросила я.

– Просто я очень устал и у меня кружится голова, – ответил он…

Дома приготовила обед и позвала Аделя. Но он так и не смог встать с постели – пришлось самой кормить его…

– Адель! Что с тобой произошло? Что же? – с неясной тревогой, подступавшей к сердцу, спрашивала я мужа. Но услышала тот же ответ.

– Я утомлен. Мне надо отдохнуть.

Через некоторое время муж уснул, и я покинула его до наступления времени следующей  молитвы.  Когда  зазвучал  азан,  я подошла к нему и попыталась его разбудить, но он не реагировал и не двигался.  Я кинулась к телефону и позвонила соседям. Через несколько минут мы уже везли его в больницу.

Быстрыми  шагами  врач  подошел  ко мне и сообщил:

– Сожалею, но состояние Вашего мужа тяжелое. Есть подозрение на воспалительный процесс в мозговой оболочке. – И он начал детально разъяснять, что нас может ожидать, поскольку болезнь может развиваться двояко: первая форма легкая, а вторая – тяжелая…

Я приняла эту новость со стойкостью, которой не ожидала от себя, и уже дома до половины второго ночи молилась, прося Аллаха вернуть здоровье моему мужу…

Долгих три дня Адель находился в коме: с полудня злополучной среды по пятницу.

В субботу утром его состояние улучшилось, и он вышел из комы.

Я  подошла  к  нему  поближе  и  спросила:

– Адель, это я. Ты узнал меня?

– Нет, — прозвучало совершенно неожиданно.

– Ты не помнишь Будур? – растерянно задала я вопрос.

Адель ответил утвердительно:

– Помню, это моя дочь.

– А я мама Будур, – поспешно добавила я.

На лице Аделя показалась улыбка, и он произнес:

– Жена… Ты моя жена!!

Из моих глаз  потекли горькие слезы.

Каким он был всего три дня назад! Куда делись его память, его ум и забота обо мне?!.. Как  внезапно  все  переменилось:  сегодня Адель уже не помнит даже самых любимых и близких ему людей…

Я погрузилась в горестные раздумья…  В своих мыслях я постоянно вспоминала Аллаха, и это давало мне опору. Голос имама, читавшего молитву в мечети, заставил меня вздрогнуть,  он  будто  обращался  ко  мне:  «О  те,  которые  уверовали!  Обращайтесь за помощью к терпению и молитве. Поистине, Аллах – с терпеливыми!»  (Корова: 153).

И вслед за этим аятом из глаз моих ручьем хлынули слезы. Я осознала, что принадлежу к числу тех людей, к которым обращены эти слова: «Мы испытываем вас кое-чем из страха, голода, недостатка в имуществе и душах, и плодах, – и обрадуй терпеливых, – тех, которые, когда их постигнет  бедствие,  говорят:  «Поистине, мы принадлежим Аллаху, и к Нему мы возвращаемся!» (Корова: 154-155) Эти слова будто исторгались из глубины моей души.

О Господи! Ведь мы здесь на чужбине, а потеря мужа означает катастрофу!.. Кто отвезет меня к мужу в больницу? На кого я могу опереться? Поистине – это чужбина, самая  безжалостная из чужбин, особенно для такой хрупкой женщины, как я. Одна в доме: без брата, без отца и… без мужа…

Мне ни с кем не хотелось делиться своим горем.  В воскресенье  утром  вместе  с другом Аделя и его женой я поехала в больницу. Нет слов, чтобы описать охватившее меня безмерное счастье: мой муж вспомнил меня. В тот день он узнавал всех, кто приходил его навещать. Адель особенно обрадовался  бородатым мужчинам, которые невольно вызвали у меня тихое почтение.

Единственно, в чем он затруднялся: он не мог вспомнить их имена. Меня же – его жену и мать его дочери – Адель узнал сразу, как только я вошла, и, счастливо улыбаясь, назвал по имени. И я испытала безумную радость, словно никогда раньше мое имя не слетало с его уст.

Адель, как только оправился от беспамятства, сразу же попросил принести воду для  омовения,  чтобы  возместить  пропущенные в состоянии комы  молитвы. Как обычно, он не переставал думать о молитве, радовался звукам азана, доносившегося с минарета ближней мечети.

События  развивались  очень  быстро.  В понедельник я обнаружила, что его перевели в бокс, поскольку инфекция начала распространяться по всему телу, а температура неуклонно поднималась все  выше и выше. Этот день был переломным…

Каждый день с трех до пяти и с семи до девяти вечера я навещала его в больнице. Случалось, что я оставалась с ним и на весь день. Хотя  я часто меняла ему холодные компрессы на лице, руках и ногах, ртуть на градуснике неумолимо ползла вверх, приближаясь к максимальной отметке.

Чтобы успокоиться, я взяла в руки Коран,  стараясь читать для  него  как можно четче и громче. Когда я прервала чтение, чтобы  приложить  очередной  компресс, он очнулся и попросил:

– Пожалуйста, включи магнитофон.

– Ты хочешь послушать Коран, Адель? – обрадовалась я.

– Конечно, – тихо выдохнул мой муж.

Во второй половине дня к нему пришли посетители: друзья и коллеги. Среди них был и лучший друг Аделя, которого он очень любил и уважал. Когда их взгляды встретились, мой муж расцвел в улыбке и энергично протянул ему руку для пожатия. И в порыве внезапно нахлынувшей огромной радости за него я перехватила предназначавшееся не мне рукопожатие. Как оказалось, Адель в последний раз пожимал чью-то руку…

В тот день я вернулась домой с тревожным сердцем и опустошенной душой, изо всех сил борясь с приступом отчаяния и прося у Аллаха стойкости и терпения.

Во вторник, на рассвете, когда муэдзин начал распевать своим чудесным и мощным голосом азан: «Аллаху акбар! Аллаху акбар!», – Адель открыл глаза, слегка приподнялся на своей постели и беглым взглядом окинул высокое небо. После этого он снова лег и закрыл глаза. Душа покинула его и поднялась к своему Создателю.

Каждому человеку предопределен свой конец. У Аделя он наступил в этот вторник. Вечером предыдущего дня он принадлежал к числу людей из этого мира, а утром присоединился к людям из мира иного. Но мне еще это было неведомо.

Ранним утром я позвонила соседям и умолила их, чтобы они немедленно отвезли меня в больницу. Я чувствовала, что с Аделем могло случиться нечто страшное.

Притормозив  машину  прямо  напротив  больницы,  сосед  попросил  нас  подождать в машине, покуда он разузнает,  в каком состоянии находится мой муж.

Я посмотрела на окно его палаты рассеянным  взглядом  и  стала  напряженно ожидать, с чем же вернется мой сосед.

Он пропал надолго;  вернее, мне так показалось.  Будучи  не  в  силах  сидеть  в ожидании, я вышла из машины и хотела было уже войти в больничные двери, как вдруг увидела идущего со склоненной головой соседа. Замерев на месте, я дождалась его приближения и слов своего приговора:

–  Да  помилует  его Аллах!..  Крепись сестра  и  терпи,  –  едва  слышным  голосом произнес сосед слова, возвещавшие смерть.

– Они уже увезли его отсюда? – еле вымолвила я.

– О, нет! – ответил он.

– Я должна его увидеть, – настойчиво заявила я.

Мы шли втроем по больничным коридорам, и все это время я повторяла себе: «Мы принадлежим Аллаху, и к Нему мы возвращаемся». Подчиняясь внутреннему порыву, я ускоряла свои шаги. Когда я вошла в бокс, мои  глаза  моментально  отыскали  Аделя, вытянувшегося  на  своей  постели  и  накрытого огромным покрывалом. Я убрала покров, скрывающий его от меня, и обнаружила, что его лицо было спокойным и радостным. Невольно моя голова склонилась над ним, и я поцеловала его холодный лоб со словами: «В Рай, мой любимый…  в Рай, инша`Аллах!»

Меня под руки выводили из палаты, а мой язык все твердил: «Мы принадлежим Аллаху, и к Нему мы возвращаемся. Господи! Даруй мне награду за терпение в моем безбрежном горе!»

Безусловно, я испытала большой шок и пережила серьезную катастрофу. Однако на свою печаль жалуюсь лишь одному Всевышнему Аллаху!..

Аделю было предписано, что он будет похоронен здесь, в этой земле, которую он так сильно любил…

Женщины, пришедшие ко мне с соболезнованиями  и  словами  утешения,  сидя вокруг  меня,  говорили  много  хороших и  добрых  слов  о  моем  покойном  муже.  О том, как он добросовестно соблюдал все требования Ислама, о том, каким он был цельным и покладистым, как регулярно и искренно совершал свои молитвы…

Я  бесконечно  благодарила  Господа за то, что конец жизни у моего мужа был светлым. Часы долгих раздумий позволили мне прийти к такому выводу о сущности земной жизни: если наш Премудрый Создатель дает нам что-нибудь в этой жизни, то затем обязательно отнимает, и если ты какое-то время радуешься чему-то, то после непременно грустишь…

Как мало было их, счастливых часов. И столь короткий срок был отмерян мне от  безграничного  счастья  до  глубокой  печали.

Пока я все еще пребываю на чужбине, и  одиночество  опять  вернулось  ко  мне.  Я потеряла Аделя, но со мной его Господин. Он никогда не потеряет меня и никогда не потеряет Будур. Ведь Он – Милосерднейший из милосердных.

Абдуль-Малик Мухаммад Аль-Касем. На пороге будущего. Реальные истории из жизни арабской мусульманской молодежи