Бессмысленно говорить о различных формах разврата и сексуального насилия, ставших обыденностью. То о чём мы можем говорить, так это о морально-нравственных ценностях, более тонких, нежели давно забытые государством нормы.

Запрет хиджабов сам по себе выглядит так, как если бы власти сказали: раздевайся, или же мы тебя посадим, убьём, или изнасилуем, — в лучшем случае, не пустим на своё мероприятие разврата и выпишем штраф. Это явные условия развращённой элиты, и угроза не только женщинам, желающим скрыть свою наготу, но и угроза целомудрию как таковому.

Неудивительно, почему хиджаб стал синонимом экстремизма. Говорить о том, что головной убор представляет собой угрозу так же абсурдно, как и делать его причиной радикализации. Всем давно уже известно, что так называемый хиджаб не является чуждым для русской и европейской культуры, и примеров этому множество: начиная с традиционных нарядов славян и христианских икон с изображениями девы Марии, заканчивая примерами живых монашек.

Радикальным здесь является всё чуждое системе, а не народу. Логично было бы считать, что любой политик гомосексуалист захочет запретить хиджаб, потому что он противоречит его “ценностям”. Люди впавшие в истерию антиисламских настроений пока ещё не осознали истинную причину своего беспокойства.

Решение принимает власть, она же издаёт законы и формирует мнение о той или иной вещи, явлении. Нападки простых людей на хиджаб выражаются через пассивное подчинение хозяину, то есть государству; это своего рода завуалированный страх перед гегемоном, который постоянно генерирует идеи насилия и разврата; любое несогласие с ним уже ставит под сомнение собственную безопасность. Таким образом, власти намеренно создают ситуацию, в которой условием для выживания при их форме правления является отказ от нравственности.