Я заметила, что лицо моей сестры стало бледным, и она похудела. Но она, как обычно, читала Коран, и ее всегда можно было найти на молельном коврике в положенное время. Я помню, как она молилась и  как ее руки в молитвах тянулись ввысь к Богу. И так без устали: утром и вечером, днем и глубокой ночью… Я же всё свое свободное время тратила на чтение развлекательных журналов об актерах и певцах, на просмотр видеофильмов и чтение романов о любви. Меня даже прозвали «любительницей ТВ», ведь прозвища дают человеку зачастую по тому слову, которое он чаще всего произносит.

Я никак не могла разобраться в своих делах и молитвах.

…Только что я выключила свой видеомагнитофон – три часа кряду смотрела новый фильм. С ближней мечети доносится утренний азан к молитве. Я забираюсь в постель, но вдруг слышу зов сестры. Спрашиваю:

– Да что ты хочешь, Нура?

– Не спи, пока не совершишь  утреннюю молитву! – строго отвечает сестра.

– О… да еще целый час для намаза, ведь прозвучал только первый азан!

Ласковый голос моей сестры не изменился с тех пор, как она тяжело заболела и дни напролет лежала в постели. Мягким голосом она подозвала меня к себе:

– Подойди, пожалуйста, и сядь рядом со мной.

Я присела рядом с ней.

– Ну, что у тебя интересного?

Негромко, но с радостным и гордым чувством непоколебимой веры она прочитала:

– «Каждая душа почувствует смерть. И в День Суда получите то, что совершили…» (Семейство Имрана: 185)

Нура немного помолчала, а затем спросила:

– Ты еще не поверила в смерть?

– Ну, я верю в нее.

– А ты не задумывалась о том, что будешь спрошена обо всех своих маленьких и больших делах?

– Да, но Бог Милосердный и Прощающий… и жизнь длинная… – протянула я.

– О сестра моя! Разве тебя не устрашает внезапность смерти? Помнишь Хинд? Она младше тебя, а видишь, погибла  в автокатастрофе. И такая участь постигает многих. Смерть не знает возраста. И возраст не определяет, когда придет смерть.

Мне вдруг стало как-то не по себе в ее темной  комнате;  поеживаясь  от  страха,  я  упрекнула ее:

– Я боюсь темноты, а ты меня запугиваешь смертью. Как я теперь усну? Я думала, что ты решилась поехать вместе с нами на отдых во время каникул и поэтому позвала к себе.

Вдруг ее голос задрожал.

– Наверное, в этом году я буду далеко… совсем в другом месте… Все может случиться, Надия, жизнь – в руках Аллаха…

Слезы хлынули потоком из глаз моей сестры, и она беззвучно зарыдала. Мое сердце сжалось… Я задумалась о ее длительной и тяжелой болезни. Врачи сообщили отцу, что опухоль злокачественная, и Нуре, возможно, осталось недолго жить. Неужели ей кто-то сказал об этом или она сама догадалась о том, что жизнь ее угасает?

– О чем ты задумалась? – твердый голос сестры вывел меня из задумчивости.

– Ты думаешь, что я это говорила, потому что больна? Нет, скорее, я буду жить дольше, чем некоторые из здоровых людей. А сколько ты будешь жить? Быть может, 20 или  40 лет? Ну а после этого?

Я заметила, как ее руки нервно задвигались в темноте.

– Между нами нет разницы. И все мы покинем этот мир и перенесемся в Рай или Ад. Разве ты не знаешь, что Всевышний сказал: «Тот, кто будет отстранен от Ада и введен в Рай, – преуспеет» (Семейство Имрана: 185).

Пожелав ей спокойной ночи, я быстро вышла из комнаты, но голос сестры все еще звучал в моих ушах: «Пусть Аллах направит тебя на правильный путь. Не забывай совершать намаз»…

В восемь часов утра в мою дверь постучали. Обычно так рано меня не будили. За дверью слышался плач и движение. Что могло случиться?

Оказалось,  сестре  стало  плохо,  и  отец отвез ее в больницу. Мне было предписано провести эти каникулы дома…

После долгого томительного ожидания в час дня из больницы позвонил отец и сообщил, что мы можем навестить Нуру:

– Выезжайте скорее.

Мама мне сказала, что голос у отца был встревоженный. Мы наскоро оделись, сели в машину и поехали в больницу. Где дорога, по которой я с водителем всегда ездила гулять? Она  должна быть короткой. Почему эта дорога сегодня такая длинная, невероятно длинная? Куда делась праздная толпа, приятная моему сердцу, которую я любила рассматривать, поворачивая голову направо  и налево? Толпа выглядит вялой и смертельно

скучной…

Мама, расположившись возле меня на заднем сиденье, делает ду`а для моей сестры:

–  …Она  благочестивая,  послушная дочь… Я никогда не видела, чтобы она тратила время попусту…

Когда мы вошли в больничные ворота, моим глазам предстала ужасная картина: одни люди стонали от боли, у других были переломы, раны, у третьего глаза запали вовнутрь от истощения, так что невозможно было понять, живой ли этот человек или он явился из потусторонней жизни… Какая страшная картина! Я никогда ничего подобного не видела…

Мы быстро поднялись по лестнице.

– Она лежит в реанимации, сейчас я отведу вас к ней, – объяснила нам медсестра.

Медсестра (очень добрая девушка) успокаивала мою маму:

– После комы ей значительно лучше.

В  реанимационную  палату  разрешено входить только по одному посетителю. Сквозь небольшое дверное оконце я увидела Нуру, окруженную врачами. Возле Нуры стояла мама, однако глаза моей сестры были устремлены на меня. Спустя две минуты мама вышла, уже  не сдерживая  слез.  Мне также разрешили войти и поприветствовать сестру, но с условием, что говорить я буду не более двух минут…

– …Как у тебя дела, Нура? Вчера вечером ты чувствовала себя хорошо. Что же случилось с тобой?

Она взяла мою руку и легонько прижала к себе:

– Благодаря Аллаху я чувствую себя хорошо.

Я сидела на краю кровати сестры, и моя нога соприкасалась с ее ногой. Нура убрала свою ногу.

– Извини, если помешала тебе, – попросила я.

– Нет, что ты, просто я вспомнила, что Аллах Великий (Ему принадлежит вся слава)  сказал:  «Когда соединится  голень  с голенью, в тот день погонят его к Господу твоему» (Воскресение: 29-30)…

– Надия, ты должна делать для меня ду`а. Может быть, скоро я встречу свой первый день в новой жизни… Я как путник, который уезжает далеко, а его продовольственные запасы невелики.

От этих слов на мои глаза навернулись слезы, и я расплакалась. Я плакала долго, и мой отец начал волноваться за меня больше, чем за Нуру. Мои родители не привыкли к тому, чтобы я долго сидела в своей

комнате и плакала…

В тот грустный день после заката солнца в нашем доме стояла необычайная тишина. Ко мне зашла моя двоюродная сестра по матери, а затем и двоюродная сестра по отцу. Посещения были недолгими…

В  наш  дом  шли  и  шли  посетители.  В моей голове их голоса слились воедино. Из их речей я поняла одно: Нура умерла…

Я  уже  не  понимала,  о  чем  говорили люди  в  нашем доме  и кто посещал  нас.  О Господи! Где я? Что произошло? Я хочу плакать, но уже нет сил…

Позже мне рассказывали, что отец взял меня за руку и повел в последний раз попрощаться с сестрой. Я поцеловала ее… Не помню ничего, кроме одной детали: увидев ее мертвое тело, лежащее на кровати, я вспомнила ее речь: «Когда соединится голень с голенью…», – и познала истину, что «…в тот день погонят его к Господу твоему»…

Не могу понять, как я очутилась на том месте, где всегда молилась моя сестра. На меня  разом  нахлынули  воспоминания,  я будто вновь  видела ее живую.  Мы  жили вместе еще до рождения, ведь мы – близнецы. Она давала добрые советы, не позволяла пропускать Фаджр, помогала, когда мне приходилось туго в сложной ситуации, успокаивала мою душу в тревожное время…

Теперь, когда я просыпаюсь утром, то не жду вечера… А если дожила до вечера – не жду утра…

Из книги: Абдуль-Малик Аль-Касем. На пороге будущего. Реальные истории из жизни арабской мусульманской молодежи: Рассказы