Книга: «Два минус один». (Одна история двух братьев). Часть 2
Продолжение Части 1
Глава IV. Признание.
Идя к своей комнате, я увидел дядю.
— Микдад, ты не брал ключи от моей машины? – спросил меня, стоящий возле входа дядя.
— Нет.
— Странно, не могу найти. Иди, посмотри в вашей спальне нет их, может Мабрур взял.
— Сейчас, дядя.
Я направился к себе в комнату. Проходя мимо спальни Янаби, я услышал, доносящийся оттуда голос Мабрура. Слегка приоткрыв дверь, я увидел, что сестра и брат сидели на полу. Между ними стояла какая-то шкатулка, из которой Мабрур достал красивые серьги и подносил к уху сестры. Наблюдая за этим, я не заметил, как ко мне подошёл дядя.
— Ну что?
— Ой… Я забыл спросить, – ответил я дяде, отойдя от двери.
— Иииф, Ясер Арафат, а. Я его жду, а он забыл, – сказал дядя и зашёл в комнату.
Спросив у Мабрура за ключи, брат и дядя вышли из комнаты. Я же зашёл и сел возле сестры.
— Какие красивые украшения, – сказал я.
— Это всё Мабрур купил. Тебе нравится?
— Да. Красиво. Ты прямо сияешь.
— Почему сияю?
— Это у тебя надо спросить. Последнее время улыбка с лица твоего не сходит, замечаю, как ты поёшь, как светишься. Может ты влюбилась?
— Ну что ты, ахи. Просто радуюсь, что вы меня так балуете.
— Только балует один Мабрур.
— Ты сам не ходишь с нами.
— Может ты и права. Бурхан колено разбил.
— Что? Аллах да поможет ему. Бедный, он упал?
— Не переживай так за него с ним уже всё хорошо, – сказал я, улыбаясь сестре.
Янаби смотрела на меня и тоже начала улыбаться.
— Передай ему, чтобы быстрее поправлялся.
— Обязательно, сестра. Всё же если ты хочешь поделиться о чём-то, то скажи мне.
— О чём, ахи? У меня нет от вас секретов.
— Думаешь, я не знаю?
— Не знаешь, что?
— Что он тебе нравится.
Сестра покраснела, резко поднявшись с места, она схватила шкатулку с украшениями и отнесла её к своему шкафу.
— Кто нравится? О ком ты говоришь? – спрашивала сестра, стоя ко мне спиной и делая вид, что, что-то складывает.
— Ты прекрасно поняла о ком я, всё же видно, Янаби.
— Видно? Он…. Он тоже заметил, да?
— Конечно, – ответил я, улыбаясь.
— Что теперь будет?
— Ничего. Скоро прилетят наши родители, и он будет просить твоей руки.
— Что? – выкрикнула сестра и подбежала ко мне. – Ты серьёзно? Это он сказал?
— Ха-ха, да. Он так и сказал. Только пока никому не говори, даже Мабруру.
— Конечно не скажу. О, Аллах, это самый счастливый день в моей жизнь! Я так переживала, что нас не поймут, что я сошла с ума. Уже три ночи спать не могу спокойно, с первого дня как увидела его, во мне словно что-то перевернулось. Ахи, как же я счастлива сейчас. Как он это тебе сказал? Он тоже меня полюбил, да?
— Конечно. Он сильно тебя любит и сказал, что уже давно следит за тобой.
— Давно? – удивилась сестра.
— Ну да.
— А, вот как. Надо же. Вот так неожиданность. А родители? Они разрешат такой брак нам заключить? Не будут против?
— А какой брак? Очень хороший брак и Бурхан хороший и его семья. Это достойный брак, никто против не будет.
— Подожди… Причём тут Бурхан?
— Эээ… — простонал я, не поняв вопроса. — Ну я о Бурхане говорю.
В комнате стало тихо. Пару секунд, сестра смотрела на меня молча и постепенно заполняла глаза слезами. Ничего не понимая, я подошёл к ней ближе и обнял её.
— Янаби, родная, ты чего?
— Как же так?
— Разве ты не Бурхана любишь?
— Я? Ну да…
— Тогда почему ты так отреагировала? Только что прыгала от счастья, а сейчас чуть ли не плачешь.
— Можно, я одна побуду, ахи. Мне надо собрать всё тут.
Сестра убрала мою руку со своего плеча и подошла к кровати, где были разбросаны платки. Янаби поднимала платочки и складывала их. Я смотрел на неё и не понимал, что же произошло. В этот момент в комнату вошёл Мабрур.
— Ты уже всё собрала Яни? – спросил её брат, смотря на меня.
— Да… — ответила невнятно сестра.
— Что с тобой? А ну повернись ко мне.
Мабрур подошёл к сестре и развернул её лицом к себе. Янаби быстро вытерла намокшие глаза. Брат как всегда нахмурил свои брови и, развернувшись ко мне, выкрикнул:
— Почему она плачет?
— А что ты на меня кричишь? Я не знаю.
— Как это не знаешь? Янаби плачет, а ты не знаешь?
— Не кричи на него, Мабрур, он правда ничего не знает. Это я от счастья заплакала.
Брат держал обеими руками лицо сестры и большими пальцами, вытер её растекавшиеся по щекам слёзы.
— Разве от счастья так плачут? – спросил её Мабрур.
— Да, ахи. Всё хорошо. Если разрешишь, то я тут одна хочу побыть.
Смотря на сестру, потом на меня, Мабрур подвёл её голову к себе и поцеловал в лоб.
— Я уйду и через пару минут зайду к тебе. Поделишься своим счастьем и со мной, хорошо, Янаби?
— Хорошо, ахи.
Поцеловав руки сестры, Мабрур кивнул мне, и мы оба вышли из комнаты. Зайдя к себе в спальню, Мабрур спросил меня:
— Что случилось? Почему она плакала?
— Она сказала, что влюблена…
— В кого?
— Я сам не понял, но она была в начале рада, что у неё любовь, а потом загрустила и заплакала?
— Почему заплакала? Что она сказала? Повтори её слова, как она говорила?
— Говорю точно так же как и она сказала, что это самый счастливый день в её жизнь, что она переживала, что её не поймут, что она сошла с ума и уже три ночи спать не может спокойно с того дня как увидела его, в ней словно что-то перевернулось.
— Так и сказала?
— Да! Я всё передал один в один!
Больше ничего мне, не говоря, Мабрур странно улыбнулся и посмотрел в окно.
— И что? Что ты улыбаешься?
— Наша сестра так влюбилась, это хорошо, – говорил брат, не поворачиваясь ко мне.
— А в кого влюбилась? Ты понял о ком она?
— Сердце не обманет, Микдад, всегда слушай своё сердце, – сказал Мабрур и, два раза стукнув пальцем по моей груди, вышел из комнаты.
Стоя в абсолютном недоумении, я посмотрел в окно и рассматривал звёздное небо. В это время, лежащий на столе мобильный телефон, завибрировал. Подойдя и взяв трубку, я увидел вызов от Давуда и ответил ему.
— Да?
— Мускус, ты дома?
— Ты достал меня называть кем угодно, но не мной!
— Ну ладно тебе, с таким именем грех обижаться на это.
— Да, дома я. Что-то случилось?
— Нет. Точнее, может и да. Короче, я тут решил всё пробить за нашего друга и его компанию, короче, они зомбированы.
— В каком смысле?
— В смысле, что через них хотят сделать беспорядки в нашем городе, которые по сути тут и не нужны, это очередные провокаторы, напудрили мозг и хотят манипулировать нами.
— Стой. То есть всё, что он сейчас делает, он это делает под чужую дудку?
— Бинго! Более того, он там не один такой, уже много кто с ними и много кто считает делом чести покалечить иноверцев. Только знай, мы тут живём в мире, а эти идиоты сейчас начнут лишние разборки с ними.
— Но как же комиксы? Как же эти оскорбления? Не закрывать же глаза на это.
— Это и сделано для таких как мы. Мы поверили и повелись на их оскорбления, теперь мы нападём на невиновных, пытаясь что-то доказать миру. Но по миру покажут, что вот опять злые мусульмане напали на невиновных христиан. Понимаешь тактику?
— Этого не может быть, у такого идиота, который рисует подобное, не может быть столько мозгов.
— Поверь мне ахи, те кто это рисуют, верят, что это у арабов нет столько мозгов, чтобы понять их тактику и что мы, как стадо баранов, пойдём на митинги и протесты, а ещё лучше если мы пойдём нападать на христиан. Тогда они это всё смогут заснять и показать, что в нашем мире всё ещё нет цивилизации и мы всё ещё остались бедуинами. А также наша религия несёт в себе зло и войну.
— Я не верю тебе.
— Что? Ты серьёзно?
— Да. В тебе слишком много фантастики. А это лишь свиньи, которые унизили наши религиозные чувства, и они за это ответят. Тем более, Бурхана незаслуженно избили. Кто? Какие-то кяфиры живущие на наших землях? Да кто они такие? Они должны Бога благодарить, что живут мирно на святых землях Ливана.
— Ну знаешь ли, эти Армяне тоже… народ древний и…
— Да мне плевать на них и их народ.
— Ты чего, ахи? Что с тобой случилось?
— Эти шакалы покалечили моего друга, они никто, чтобы так себя вести. Поверь, ахи, они ответят за это.
— Но…
— Ас-саламу Алейкум.
-Ва алейкума Ас-салям, ахи.
Поставив телефон обратно на стол, я вышел во двор. Посмотрев по сторонам, я услышал, что кто-то залез на рядом растущее дерево. Поняв, что это Мабрур, я подошёл к дереву и тоже полез на него. Забравшись на крышу, я сел возле своего брата.
— Сегодня прекрасная ночь, – сказал брат, смотря вдаль.
— Разве? Друг ранен, меня побили, сестра странно себя ведёт…. Мне кажется, день какой-то запутанный и непонятный.
— Каждый наш день, это подарок за наши поступки. Когда я делаю добро, то в этом нет ничего особого, но бывает, проходят дни, может и недели, как в мой дом приходит радость. Иногда я кого-то обижаю, и спустя определенноё время, в мой дом приходит горе. Всё в этой жизни бумеранг. Всё когда-то вернётся. Тот, кто страдал не раз и плакал очень громко, тому Аллах воздаст и наградит достойно. Для меня сегодня был замечательный день. Порадовал подарками сестру, смог помолится в мечети, потом младшему брату по губам дали за плохое поведение и, наконец-то, узнал о любви Янаби.
— Ну да, побили младшего брата, старший рад. Отлично.
— Когда кто-то даёт тебе пощёчину, не спеши ударять его в ответ. Подумай, не от Бога ли рукою, ударяет тебя это человек.
— Это как понять?
— Это значит, что его рукой тебя предупредил Аллах. Не стоит в гневе пытаться отомстить обидчику, вначале подумай, за что ты получил такой удар, и если сможешь себя оправдать, то иди и скажи свою правду обидчику. Когда человек прав, то знай, Бог его не оставит. Тем, кто прав, Бог всегда помогает.
— Хм… Ну может я и не прав, но и они не святы.
— Ты их грехи на камеру снимал?
— Нет.
— Так не суди, кто свят, а кто виновен. Ты за свои поступки отвечай, а не подсчитывай грехи у незнакомых.
Посидев ещё немного на крыше дома и любуясь, спокойным видом нашего двора, мы спустились вниз, и зашли домой.
— Опять где-то гуляли ночью? – недовольно спросил нас дядя.
— Нет конечно! – выкрикнул я и обняв крепко брата, улыбнулся дяде.
— Ясер Арафат! Когда-нибудь вы у меня получите, два прокисших финика! – возмущался дядя, уходя к себе в комнату.
Наутро, как обычно, я проснулся от того, что Мабрур засунул два пальца мне в ноздри и тянул их вверх, чуть не разорвав мне нос.
— Вставай же ты! Когда же Аллах пошлёт тебе слух!
— Больно, что ты делаешь?!
— Вставай, соня бессовестный.
Умывшись и помолившись, мы с братом сели завтракать. На кухню вошла сестра с опухшими глазами. Поздоровавшись, она села за стол.
— Что с тобой, Янаби? – спросил её Мабрур.
— Ничего, ахи, просто не выспалась.
— Прости, я вчера зайти обещал. Но когда я проходил мимо твоей комнаты, свет был выключен. Я подумал, ты спишь.
— Всё хорошо, ахи, – сказала Янаби, смотря в одну точку.
— Мы с Микдадом сходим сейчас на рынок, купим фруктов и овощей. Иди, оденься, мы подождём тебя.
— Если ты разрешишь, то я хочу побыть дома.
— Янаби, что с тобой?
— Ничего, Мабрур, правда.
Встав из-за стола, сестра вышла из кухни. Посмотрев на Мабрура, я пожал плечами. Допив свой чай, мы с братом вышли во двор и направились к рынку. Проходя мимо ящиков с фруктами, брат внимательно выбирал фрукты и говорил мне:
— Янаби меня волнует, ахи, что-то не то с ней.
— Да, я тоже не пойму её. Может, поговоришь с ней один на один?
— Нет, давай лучше ты. Мне она не расскажет, а с тобой поделится.
— Думаешь?
— Я уверен, – сказав это, Мабрур взял в руки персик и укусил его.
Попросив продавца набрать пакет персиков, я пошёл вперёд, рассматривая другие фрукты. Подняв голову вверх, я увидел девушку в чёрном одеянии. Вытягивая шею, я пытался разглядеть её глаза. Когда девушка подошла ближе, я узнал этот завораживающий взгляд и, словно под гипнозом, пошёл к ней навстречу. Идя пряма и не смотря под ноги, я пытался как можно быстрее приблизиться к ней. Не заметив, торчащий впереди меня угол от ящика с яблоками, я ударился об него. Фрукты и ящик моментально перевернулись и упали. Я также поскользнулся и всем телом рухнул вниз. Лежа на куче яблок, а так же с размазанными на моём платке сливами, которые тоже упали сверху, я любовался стоящей напротив меня девушкой.
— Ахи! Ахи, ты в порядке? – кричал мне, подбегающий с кульком персиков Мабрур.
— Конечно я в порядке. Видеть возле себя такую красоту, большая честь для меня, – сказал я, смотря на прекрасные глаза девушки.
Покрутив головой по сторонам, а потом, посмотрев на меня, девушка приподняла бровь и, уведя взгляд в сторону, ушла.
— Микдад, хватит загорать. Поднимайся.
— Она забрала мой покой, ахи.
— Кто?
Тут нас перебил недовольный продавец.
— Эй, беспокойный, может встанешь уже с моих яблок?
— Простите, – сказал я и, схватившись за руку Мабрура, поднялся с места.
— Пока не соберёшь всё, не уйдёшь. А также за испорченные фрукты заплати, – ругался продавец.
— Ахи, пожалуйста, извини, что я тебе прошу, но сделай это.
— Сделать что? – удивлённо спросил меня Мабрур.
— Собери тут всё и заплати ему. А я пойду за ней. Я уже два раза упустил её, сейчас Всевышний послал мне третий шанс, я не хочу его упустить.
— Ты о ком?
— О той, чёрной красавице.
Обернувшись назад, Мабрур посмотрел на девушку и улыбнулся.
— И вправду говорят, что достаточно увидеть лишь глаза, чтобы без памяти влюбиться в душу.
— Ты её знаешь?
— Нет. Но если её глаза украли твой покой, то не мучай себя и иди за ней.
— Спасибо, ахи.
Мабрур начал собирать яблоки вместе с прохожими, которые решили помочь ему. Я же направился за девушкой. Она шла не быстро, держала спину ровно, а головой даже не поворачивала. Всё, что она хотела видеть вокруг себя, она осматривала лишь взглядом. Её статность меня восхищала, её чёрное длинное платье, украшенное спереди красивыми блестящими камнями, словно рисуя какой-то орнамент, придавало ей ещё больше стройности и грации. Закрытое чёрной вуалью лицо, несло в себе какую-то загадочность и не вероятный интерес. Из всего её покрытого тело, были видны лишь, красиво накрашенные, большие, чёрные глаза с длинными стрелками по бокам. Идя за ней, и вдыхая её приятный аромат, девушка резко остановилась. Я смотрел ей прямо в глаза и ждал, что же она скажет. Внимательно посмотрев на меня, она сделала свой взгляд грубым, дав мне понять, что я ей не приятен. Отвернувшись, она пошла дальше и свернула за угол дома. Я шёл за ней и не останавливался, чтобы не спугнуть девушку, я всё-таки решил заговорить с ней.
— Как странно, – сказал я, идя возле неё. – Я то думал, что пыльца Флианды это лишь миф.
Не подавая виду, девушка шла вперёд и смотрела прямо.
— Когда ещё тут, на землях Ливана, была пустыня, Всевышний создал красивый цветок по имени Флианда. Но цветку было одиноко в пустыне и тогда Всевышний послал ангелов, которые сказали Флианде: « — Если хочешь вокруг себя видеть красоту и мир, то ты должна чем-то жертвовать ради этого». Подумав, цветок ответил: «- Тогда, я готова пожертвовать всю себя, но сделайте из пустыни сады, что подобны садам Рая. Пусть каждый, кто будет смотреть на них, увидит всю красоту, которую способен создать наш Бог». И как Вы думаете, что сделал Всевышний?
Девушка шла, делая вид, что и не слушает меня.
— Верно. Всевышний отправил сильный шторм в пустыню. Молния ударила по прекрасной Флианде, и она превратилась в пыльцу. Тысячи пылинок разлетелись по пустыне Ливана и везде, где одна из пылинок падала на песок, это место покрывалось зеленью и красивыми растениями. Вскоре вся пустыня превратилась в красивый сад, похожий на Рай. Но легенда гласит, что одна пыльца так и не упала на землю. Говорят, кому в глаз она попадёт, тот узрит самое прекрасное создание Бога. Не поверите, но пару дней назад, придя на этот рынок, там поднялся ветер. Песок ударил всем в лицо. Стряхивая пыль с себя, в мох глазах стало щипать, открыв их и взглянув вперёд, я увидел то, что до сих пор мне не даёт покоя.
Девушка неожиданно остановилась и повернулась ко мне. Она смотрела на меня, словно ждала, что же я ей скажу дальше.
— Да-да. Вы верно подумали, сама пыльца Флианды мне в глаз попала и я увидел, одно из чудес, подобное чуду Рая.
— Что же это было? Что? – не выдержав, спросила очень приятным голосом девушка.
Поняв, что я всё-таки заинтересовал столь гордую особу, я улыбнулся ей и сказал:
— Это были Вы.
Сделав удивлённый взгляд, я заметил, как глазки девушки засверкали. Немного помолчав и находясь в растерянности, она наклонила голову, словно кланяясь мне, и ушла. Смотря на её уходящий силуэт, я решил не преследовать больше её и направился к рынку. Встретив Мабрура, который всё ещё помогал собирать ящик с фруктами, я обратился к нему:
— Ещё не закончил?
— О, Микдад, уже вернулся? А где же твоя таинственная красавица?
— Как смог, так и выразил ей свои чувства.
— А она что?
— Она, молча ушла.
— Правильно, дай ей время. Если ты свои чувства выразил красиво, то она обязательно будет думать над ними.
— ИншаАллах.
— ИншаАллах. Да ещё и с такой сливой на голове, ну как не влюбиться в такого красавца, – рассмеявшись, сказал Мабрур и, взяв размазанную сливу с моей головы, откусил её.
— Вот блин, – говорил я, смотря на радостного брата.
Собрав наконец-то все фрукты и оплатив ущерб, мы вернулись домой. У входа нашего дома стояли Бурхан и Давуд. Увидев их, Мабрур недовольно взглянул на меня.
— А им тут что нужно?
— Перестань, ахи, они к нам в гости пришли.
Поздоровавшись и пожав руку друзьям, мы все вошли в дом. Я и Бурхан сели в зале, а Давуд сказав, что хочет выпить воды, пошёл на кухню.
— Ну что? Узнал что-нибудь про этих Армян? – спросил я Бурхана.
— Всё нормально, Мик, у нас уже целые районные тёрки начались. Стенка на стенку пойдём.
— В смысле? Вы толпой все увидитесь?
— Ну да, будем драться.
— Миром не получилось всё решить?
— Мир? С неверными? Никогда, ахи. Даже не спрашивай меня о таком.
— Да, ты прав. Пора показать им, на чьей они земле живут.
Тем временем, Давуд выпив воду, поставил стакан на стол и спросил Мабрура:
— Маб, я могу с тобой поговорить?
— Конечно.
— Маб, тут дело такое, Бурхан в не очень хорошую компанию попал, ребят толкают на запрещённые митинги и конфликты, между нами и иноверцами. Проблема в том, что и Миклас попал под влияния.
— Микдад?
— Ну да.
— То, что Бурхан плохо влияет на брата, это я уже понял.
— Они забили стрелку с христианами из армянского квартала.
— Это можно как-то исправить?
— Нет, так как и те, и другие уже позвали много ребят на разборки. А также армяне очень злы на недавний поступок одного из наших друзей.
— А что он сделал?
— Случайно выстрелил в живот армянскому парню.
— Что? Аллах да простит им это. Совсем ума лишились? Как мусульманин смеет стрелять в невинного человека? Куда молодежь катится? Чтобы невиновного калечить, да чем они думают? Такой грех, ай Аллах, прости нас.
— Не злись, ахи. Это в прошлом и это была случайность, вот только плата за неё будет нехорошая. Теперь толпой биться идут. Я хочу узнать, что скажешь ты по этому поводу?
— Я поражён. Я даже не знаю, что говорить. Откуда вообще у них оружие?
— Я не знаю, видно кто-то держит всё это и спонсирует.
— Я надеюсь на справедливость Всевышнего, чтобы каждый ответил по достоинству за свои поступки. А место, где они все собираются, надо показать полиции. Я думаю, их быстро разгонят.
В этот момент я с Бурханом вошли на кухню. Посмотрев на злого брата, Мабрур ничего не сказав, ушёл.
— О чём вы говорили? – спросил Бурхан Давуда.
— Да так… За сестру спрашивал вашу, – ответил Давуд, посмотрев на меня.
— А, да. Бурхан, я тут подумал, может, ты сейчас всё расскажешь родителям и сосватаешь Янаби?
— Разве есть причины спешить?
— Нет, но лучше не тяни с этим.
— А что случилось?
— О, кстати, хотите, один анекдот расскажу? – довольно спросил Давуд.
— Нет, не хотим! – ответил недовольно Бурхан.
— Короче, попадает один еврей в Рай.
— Началось… Ты думаешь, нам так интересно слушать про евреев?
— Ну, дослушай, что сразу ругаешься?
— Потому что я не хочу слышать вообще о евреях!
— Но про них самые классные анекдоты.
— Может, ещё и про армян расскажешь?
— О, я знаю и такой. Летят как-то в самолёте, еврей, армянин и…
— Ты что издеваешься?
— Может, дашь рассказать уже?
— Я не хочу слышать об этих неверных! Тебя ясно или нет?!
Пока Бурхан кричал на Давуда, на кухню вошёл Мабрур и тихо подошёл к ним.
— Хватит, Бурхан, ты уже фанатично реагируешь на всё! Что с тобой происходит? – говорил Давуд.
— Со мной всё хорошо, но я предпочитаю слышать только о людях своей нации!
В эту минут Бурхана резко прервал Мабрур и сказал:
— Однажды, Пророк наш Мухаммад (С.А.С.) сказал: « — Есть только две нации: Это не верующие и верующие». Так вот, дорогой мой Бурхан, если сам Пророк наш, да благословит его Аллах и приветствует, выделил в людях лишь две нации, то кто ты такой, что ставишь свой народ выше других? Слышал выражение? Что когда человеку нечем гордиться, он начинает величаться своей нацией. Только будь добр, ахи, не веди себя так, чтобы нам потом за свою нацию стыдно было.
Сказав это, Мабрур посмотрел на нас и вышел из кухни.
-Твой брат всегда умел разряжать обстановку, – говорил Давуд, с улыбкой смотря на недовольного Бурхана.
— Это точно. Ладно, я могу увидится с Янаби? – спросил меня Бурхан.
— Конечно, сейчас позову её.
— Нет, можно я с ней отдельно от вас поговорю?
— Ну, как бы….
— Я насчёт женитьбы хочу поговорить с ней.
Посмотрев на Бурхана, я кивнул ему и он, выйдя из кухни, направился в комнату к сестре. Постучав по слегка приоткрытой двери в спальню сестры, Бурхан спросил её:
— Янаби, я могу зайти?
— Бурхан? Что ты тут делаешь?
— Решил заглянуть к тебе, хочу поговорить кое о чём.
— Братья знают, что ты тут?
— Конечно. Микдад разрешил мне зайти.
— О чём ты хотел поговорить?
— Думаю ты уже знаешь, что я хочу прийти и просить твоей руки.
— Да, Микдад рассказал мне, – сказала сестра, опустив голову.
— Мне бы хотелось, чтобы это было взаимно. Я надеюсь, я тебе тоже нравлюсь, так же как и ты мне?
В эту минуту в комнату вошёл Мабрур и, застёгивая пуговицу на рукаве, сказал сестре:
— Яни, собирайся, поедим купим тебе… Не понял? Ты что тут делаешь?
— Я зашёл поговорить с…
— Что? Совсем ума лишился? Кто тебе позволил входить в комнату нашей сестры?
— Мабрур, не подумай ничего, я зашёл о свадьбе поговорить, Микдад разрешил.
— О какой ещё свадьбе?
Услышав крики брата, я и Давуд побежали к ним. Сестра тут же встала между Бурханом и Мабруром, пытаясь удержать грозно идущего вперёд брата.
— Ахи, не злись, он, правда, зашёл о свадьбе поговорить. Не ругайтесь, прошу, – сказала Янаби, смотря в глаза брата.
— Да о какой свадьбе речь идёт?
— О моей с Бурханом!
— Что? – удивлённо спросил Мабрур.
Молча смотря на сестру, брат развернулся лицом к двери и посмотрел на меня с Давудом.
— Я собираюсь просить руки вашей сестры, Микдад уже знает об это, я думал и ты в курсе, – сказал Бурхан моему брату.
— Идите домой, — невнятно произнёс Мабрур, смотря прямо на стену.
Посмотрев на меня, а затем направив свой взгляд на Мабрура, смотрящего непонятно куда, Бурхан спросил его:
— Прости?
— Идите домой, я хочу с братом и сестрой поговорить.
— Да, конечно, ахи, – ответил Давуд, схватив за руку Бурхана и выйдя с ним из комнаты.
Подождав в полной тишине, пока ребята вышли из дома. Мабрур повернулся ко мне и спросил:
— Как вышло, что они должны жениться?
— Бурхан давно уже хочет, он ждёт пока прилетят наши родители, чтобы уже все тут были и сыграть свадьбу.
— Почему я об этом не знаю?
— Но… Ты же сам сказал, что понял, в кого влюблена сестра и мне показалось, ты даже обрадовался…
— Да, я понял… Точнее, я думал, что я понял.
— Мабрур, если ты против, то только скажи, я сразу же… — сказала Янаби.
— Нет-нет, сестра. Если ты счастлива и любишь его, то я только рад за тебя.
Больше ничего не говоря, Мабрур вышел из комнаты. Янаби посмотрела на меня и присев на кровать, расплакалась.
— Ну, ты чего, сестра?
— Ничего. Я хочу одна побыть.
— Вставай, иди за мной.
— Куда?
— Пошли, увидишь.
Идя за мной, я привёл сестру к дереву, растущему возле нашего дома. Взобравшись на него и помогая залезть сестре, мы уселись на крыше дома.
— Вот это вид. Как красиво, – вытирая слезы, говорила Янаби.
— Мы всегда тут с Мабруром бываем. Когда хотим от всех отдохнуть, мы лезем на крышу и смотрим на ночной Бейрут.
— Теперь ясно, где вы по ночам пропадаете, а то дядя устал искать вас вечно.
— Яни…
— Да, ахи?
— Ты ведь любишь Мабрура?
— Конечно! Как мне не любить таких братьев?
— Я сейчас не о братской любви говорю.
Сделав огромные глаза и покраснев, Янаби посмотрела на меня и с удивлением спросила:
— А о какой ещё?
— Ты его как мужчину полюбила, да?
— С чего ты такое взял? Нет конечно.
— Может меня ты и обманешь, сестра, но не моё сердце, — довольно сказал я.
— А что твоё сердце? Что оно говорит?
— Говорит: «- Кажется, она влюбилась в брата твоего, Микдад».
Сестра молча смотрела вдаль и, подвинувшись поближе, обняла меня, уткнувшись носом мне в грудь.
— Мы пару дней как прилетели, а ты уже влюбиться смогла?
— В первый день, когда я открыла вам дверь… Я увидела тебя – красавца, и его… Мне хватило секунды, чтобы сердце начало биться в бешеном ритме. Мне стоит на него посмотреть и я забываю речь, я забываю всё… Я не знаю, что на меня нашло… Но нет минуты, чтобы я закрыв глаза не подумала о нём. Я, даже, когда моргаю, успеваю мысленно увидеть его глаза и улыбку.
— Тогда скажи ему. Я думаю, он тоже тебя любит.
— Что я скажу? Как я это скажу?
— Ну, не знаю, как тебе подсказывает сердце, так и скажи.
— Я не могу, я девушка, да и он мой старший брат. Вдруг он не так поймёт или посчитает меня легкомысленной. Я тогда умру от стыда.
— Ладно. Тогда иди к нему и скажи, что не любишь Бурхана и не хочешь за него замуж.
— Да?
— Да. Так и скажи. Узнав это, Мабрур перевернёт всё, но тебя ему не отдаст. Поверь, я-то брата знаю.
— Хорошо. Прямо сейчас сказать?
— Да. Прямо сейчас иди и скажи. Не стоит тянуть с тем, что может порадовать душу человека.
Обняв меня как можно крепче, сестра побежала по крыше и спустилась вниз. Зайдя домой, она подошла к двери нашей спальни и постучалась.
— Да. Заходи.
— Это я, ахи.
— Проходи, сестра, что-то хотела?
— Да… Маб, я хотел насчёт Бурхана поговорить.
— Слушаю, – сказал Мабрур, подойдя к сестре.
— Ну… дело в том, что я не хотела бы… — сказала сестра и, резко замолчав, посмотрела в глаза Мабруру.
— Говори. Что не хотела?
— Ты рад, что я выхожу замуж?
— Конечно.
— Разве, да?
— Почему я должен быть не рад?
— Я не знаю, может потому, что ты любишь?
— Что люблю?
— Ну, а что ты любишь?
— Янаби, ты запутала меня. Говори уже нормально, что ты хотела обсудить?
— Я хотела просто узнать, кого ты любишь…
— А причём тогда тут Бурхан и ты?
— Ну… — больше ничего не сказав, Янаби опустила голову вниз и замолчала.
Протянув руку к сестре, Мабрур приподнял её голову и смотрел ей в глаза. Погладив её по щеке, он спросил сестру:
— Говори, что ты хотела сказать мне?
Прижавшись лицом к руке брата, сестра повернулась губами к его ладони и поцеловала её. Посмотрев внимательно на Мабрура, она убрала его руку и ушла к себе в комнату. Я как раз в это время, проходил по коридору и увидел бежавшую сестру.
— Ну что? Сказала ему? – спросил я, пробегающую мимо меня Янаби.
Но ничего не ответив, она забежала к себе в комнату и захлопнула дверь. Из нашей спальни выбежал Мабрур и, подойдя к двери Янаби, дёрнул за ручку.
— Яни, открой дверь. Ты слышишь меня? Открой дверь, я поговорю с тобой.
— Что случилось, ахи?
— Микдад, ты иди спать, – ответил мне брат, стучась в дверь к сестре, – открой же, дай мне поговорить с тобой.
Но сестра не подавала даже звука. Постояв возле двери ещё минутку, Мабрур развернулся и, пройдя мимо меня, ушёл в спальню.
— Может, объяснишь, что случилось? – спрашивал я, входя в комнату. – Почему она закрылась?
— Ничего не случилось.
— Тогда почему она закрылась? Что она сказала?
— Ничего не сказала, ахи, не всё решается словами.
— Тогда скажи, что она сделала?
— Ложись спать. Дядя с тётей могут ругаться, что мы не спим до сих пор.
Посмотрев на брата, я направился в ванную. Умывшись и помолившись, мы легли с Мабруром спать. Пролежав в постели почти два часа, я услышал, что брат приподнялся и включил ночник. Открыв один глаз, я смотрел как он, сидя на кровати, читал Коран.
— Ахи? – шепнул я брату.
— Ммм?
— Зачем ты ночью Коран читаешь?
— Для чтения Корана нет ограничений.
— Не можешь заснуть?
— Угу…
— Я тоже. Всё думаю, придёт ли завтра та девушка, не придёт… Янаби наверно тоже не спится…
— Почему так думаешь?
— Ну, а разве она тебе не сказала? Она же не хочет за Бурхана замуж, не любит его.
Отложив Коран на полку, Мабрур встал со своей кровати и сел возле меня.
— Это она так тебе сказала?
— Ну да.
— Хорошо, ложись спать.
— А ты?
— Я ещё немного почитаю Коран и тоже лягу.
На следующий день, я проснулся от того, что в моих ушах раздался крик взрослого мужчины. Открыв глаза, я увидел перед собой ноутбук, на котором шло видео, где мужчина выкрикивал Азан.
— Аллах! Мабрур, ты совсем с ума сошёл? — кричал я, выключая видео.
— Вставай, лентяй!
Зайдя в ванную и умывшись, я прошёл в комнату и сел возле брата.
— Совсем с ума сошёл, да? А если бы меня инфаркт ударил?
— Лучше пусть он тебя ударит, но ты пойдёшь в Рай. Чем потом за твоё безделье, тебя Всевышний покарает, и ты пойдёшь в ад. Всё, повернись и молись. Не забудь попросить прощения, что каждое прекрасное утро ты спишь.
Скорчив лицо, я посмотрел на брата, который довольно начал произносить слова молитвы. Помолившись, мы направились на кухню позавтракать. Дядя что-то рассказывал тете, и они громко смеялись. Мы сели с Мабруром за стол и пили чай.
— А где Янаби? — спросил Мабрур дядю.
— Не знаю, наверно в комнате у себя.
— Она ещё не выходила оттуда?
— Утром я слышал, как она в ванную зашла.
— Ясно… Спасибо, дядя.
Покушав, я тихонько вышел из дома и направился к беседке. Увидевшие меня Бурхан и Давуд, тут же помахали рукой и позвали к себе.
Глава V.
Самосуд.
— Мархаба, парни.
— Мархаба, ахи. Что вчера было? Как Янаби? – спросил Бурхан, прикуривая сигарету.
— Всё плохо, ахи. Она не хочет замуж, — сказал я, делая опечаленный вид.
— Как так?
— Сказала, что не любит тебя и не хочет за тебя замуж.
— Мабрур решил показать мне, что он тут хозяин?
— Не понял? Причём тут Мабрур?
— По-твоему я не понимаю, что он позаботился об этом? Наверняка он настроил сестру против меня, он и тебя пытается против меня настраивать.
— Что ты несёшь? Нет. Мабрур не такой человек и никого он не настраивал.
— Прекрати эти разговоры, Микдад, это ты наивен, но не я.
— Да что ты?
— Я не хотел обидеть, но ты, правда, не замечаешь всего.
— Одно я вижу точно, ты слишком хорошего о себе мнения.
— Таймаут! Хватит уже. Последнее время то и делаем, что все ругаемся, – сказал Давуд.
— Поэтому я предлагаю нам всем сходить в мечеть.
— Что? – спросили Давуд и Бурхан одновременно.
— В мечеть идёмте. Помолимся, извинимся за всё. Надо, братья, надо. Слишком много негатива в нас. А молитвы душу успокаивают, тем более, которые в храме произносишь.
Встав с места, мы направились к мечети. Зайдя во внутрь, мы умылись и сели друг возле друга. Посмотрев на Давуда и подмигнув ему, я протянул руки вверх и начал произносить слова молитвы. В это минуту я услышал кашель. Посмотрев на Бурхана, мы увидели, что он задыхался.
— Ахи, что с тобой? – спросил я друга, ударяя его по спине.
Но Бурхан лишь держался за горло и не мог вдохнуть воздуха.
— Надо его вывести с мечети, – сказал Давуд.
— Наклони его, он наверно поперхнулся.
Слегка согнув Бурхана, мы начали бить его по спине, помогая ему откашляться.
— У вас всё хорошо, мальчики? – спросил нас подошедший мулла.
— Да-да. Нашему другу плохо стало.
— Выведите лучше его наружу. Своим кашлем он сбивает людей от молитвы.
Кивнув мулле, мы приподняли всё ещё задыхающегося Бурхана и вывели его. Откашлявшись, Бурхан наконец-то произнёс:
— Я чуть не умер там.
— А что случилось? – спросил Давуд.
— Я задыхаться начал, как будто меня кто-то душил.
— Аллах помилуй. В мечети никто тебя душить не может.
— Вы идите, я вас тут подожду.
Переглянувшись с Давудом, мы согласились с Бурханом и пошли к мечети. Вдруг Бурхан выкрикнул:
— Парни. Знаю так нельзя делать, но попросите за меня прощение, а я тут помолюсь.
Кивнув Бурхану, мы зашли в храм. После молитвы я и Давуд подошли к сидящему на земле Бурхану. Узнав, что ему уже лучше, мы направились в магазин. Бурхан ходил молча, ни одну нашу тему разговора не поддерживал, а когда его спрашивал, либо кивал либо делал вид, что не услышал.
— А мы возьмём фотоаппарат на стрелку?
— Зачем он тебе там? – удивлённо, спросил я Давуда.
— Ну ты что, такие классные фотки могут быть. Я такой потный, в одних штанах, с порезанными руками, и моя майка вся в крови, завязанная у меня на голове.
— Аха-ха-ха, ну ты даёшь. Там обычные разборки будут, как обычно и бывают. Не сочиняй себе уже голливудский фильм.
— Какие разборки, это до разборок меня красиво пофоткайте, а потом я тихо посижу, фотки посмотрю, пока вы драться будете.
— Эй, Микдад, это не Янаби? – наконец-то заговорил Бурхан, смотря на девушку возле витрины.
— Да, она. Хм, что это она тут делает?
Подойдя к сестре, я начал интересоваться, что она забыла одна в магазине.
— Мабрур сейчас подойдёт, я вместе с ним тут, – ответила Янаби.
Я пошёл к Мабруру, а Бурхан, отойдя немного от Давуда, встал вместе с сестрой и спросил её:
— Это правда?
— Что именно?
— Почему ты не хочешь быть моей женой?
— Бурхан, я к тебе хорошо отношусь, но я не хочу за тебя выходить.
— Янаби, я готов на всё ради тебя. Если ты не чувствуешь ко мне сильной любви, то только разреши мне, и я начну ухаживать за тобой. Я поговорю с твоим отцом и ….
— Нет. Не надо, Бурхан. За мной уже ухаживают.
— Кто?
— Мабрур.
— Ну причём тут Мабрур? Я хочу делиться с тобой своей любовью, просто не спеши с выводами. Тебе всего лишь шестнадцать, ты можешь не понимать, кого ты любишь, а кого нет и…
— Бурхан, я уже всё поняла. Я люблю его.
— Кого?
— Мабрура.
— Значит всё-таки, он повлиял на тебя, да. Что он сказал? Что я не достойный тебя шакал?
— Зачем ты так говоришь? Он никогда ни о ком плохо не скажет.
— Тогда что он сказал про меня? Почему ты передумала?
— Он ничего не говорил Бурхан, ты не слышишь меня? Я его люблю, не тебя, а его.
— Я понял, что слово брата для тебя выше, чем моё, но…
— Аллах! Бурхан!
— Что?
— Я за него выйду замуж.
— Что???
— Да. Я выйду за Мабрура, я люблю его.
— Эм… А как… Подожди… Что ты такое говоришь? Он же брат твой…
— Спасибо, что подсказал. Я знаю, что он мой брат, но он не родной, да и по материнской линии он родственник, а значит генов паразитов меньше. Такой брак возможен.
— Как же так? Он недавно только прилетел, ты же живёшь с ним в одном доме… Аллаааааааах, он что совратил тебя?
— Фу! Побойся Аллаха, что ты несёшь такое? Как тебе такая гадость пришла в голову? Ни в коем случае, мы любим друг друга. Он не прикасается ко мне, не видит меня раздетой.
— Какой позор…
— Бурхан! Ты слышишь, что я тебе говорю?
Стоя в полном шоке, Бурхан ничего не отвечал ей. В эту минуту я и Мабрур подошли к ним.
— Мархаба, Бурхан, – поздоровался брат.
— Да, мархаба… — даже не смотря на Мабрура, произнёс Бурхан и ушёл.
— Что это с ним?
— Не знаю, странный весь день. Представляешь, ахи, он сегодня помолиться не смог, задыхаться начал прямо в мечети.
— Хм… Пусть будет внимателен к знамениям Аллаха, — недовольно сказал Мабрур и подошёл к Янаби.
Попрощавшись с братом и сестрой, мы с парнями пошли через рынок в сторону армянского квартала. Бурхан снова шёл молча, казалось, что он вообще не видел нас и не смотрел куда идёт. Тут мимо нас пробежали какие-то дети и выкрикнули:
— Смотри, смотри, неверные идут!
От шока, мы все втроём обернулись. В одном из мальчиков я узнал того армянина, у которого я сорвал крест.
— Как вы нас назвали, щенки паршивые? – крикнул им Бурхан.
— Неверные, неверные! – продолжали дразнить нас дети.
— Сейчас, сопляк, договоришься, я тебе язык вырву, понял?
Но дети, как назло не успокаивались, продолжая ещё больше выводить нас из себя.
— Уходите с нашего района, кяфиры! – крикнул один из мальчиков.
— Ах ты, шакал! – не выдержав, выкрикнул Бурхан и побежал за детьми.
Мы тут же рванули за Бурханом, но дети, словно, радовались и убегали от нас выкрикивая, что мы безбожники.
— Бурхан, стой! Остановись, не трогай их! – выкрикивал я.
Но Бурхан бежал, не останавливаясь. В итоге один из детей споткнулся и упал. Бурхан подбежал к нему и, схватив мальчика за шею, вытащил из кармана маленький ножик.
— Ну что, сопляк, хочешь узнать, что делают с людьми за такие слова?!
— Отпусти меня! Или я брата позову!
— Да что ты? Только чем звать будешь? – сказав это, Бурхан схватил пацана за голову и начал вытаскивать его язык.
— Нет! Бурхан ты что? – я и Давуд тут же подбежали к нему и начали отдергивать от него мальчика.
— Бурхан! Отпусти ребёнка! – кричал Давуд, пытаясь держать руки Бурха
Пока мы вытягивали мальчика, Бурхан успел ножом поранить ребёнку рот. Мальчик тут же начал плакать. Схватив его и прижав к себе, я пытался успокоить ребёнка.
— Ты больной, Бурхан? Ты с детьми драться намерен, что ли?
— Пусть эта тварь следит за своим языком. Если он не может управлять им, то язык у него лишний.
— Ты спятил? Тобой шайтан правит, Бурхан, прекрати, – сказал Давуд.
— Шайтан вами правит, что на вашу религию уже вам в лицо плевать начинают, а вы всё покрываете этих идолоносцев.
Тут издалека мы услышали шум. Обернувшись, мы увидели бегущих детей, а за ними шли взрослые парни.
— Отлично, сейчас от нас живого места не оставят, – сказал я, прижимая к себе ребёнка.
— Оставь пацана и убегаем. Нам нет смысла оставаться, на этот раз они точно нас покалечат, – говорил Давуд.
Отпустив ребёнка, мы побежали изо всех сил. От злых парней нам удалось оторваться. Усевшись у себя во дворе, под деревом, я спросил Бурхана:
— Ахи, что с тобой происходит?
— Ничего. Сегодня не мой день просто.
— Бурхан, я конечно всегда на твоей стороне, ты мой друг, но то, что ты хотел сделать с ребёнком, это уже слишком…
— Микус прав, нельзя так поступать. Ты нас тоже губишь этим.
— Я-Микдад.
— Ну да, прости.
— Мабрур… Как он мог так со мной… Как с родной сестрой так смог…
Ничего не поняв, я с Давудом переглянулись.
— Что ты сказал? – спросил я Бурхана.
— Сестру он полюбил, ту с кем под одной крышей живёт, в одном доме спит.
— О чём это ты, ахи? – удивлённо спросил Давуд.
Тут же поняв о чём пошла речь, я попытался сменить тему.
— Не спрашивай его. Он просто бредит немного. Не отошёл от случившегося.
— Да? Лучше бы я бредил, Мик, чем мои уши слышали сегодня то, от чего я до сих пор не могу в себя прийти.
— От кого ты это услышал?
— От Янаби. Прямо смотря мне в глаза, она сказала, что выйдет замуж за своего брата…
— Опа… — удивился Давуд, – Вот так и поворот событий.
— Она, наверно…
— Наверно не она, а он. Он соблазнил свою сестру, понимаешь?
— Эй! Ты что говоришь? Аллах свидетель, чисты они оба перед Богом. У них чистые чувства друг к другу.
— Ты будешь покрывать брата? Ты хоть понимаешь, что с ним будет, если люди начнут узнавать?
— Что узнавать? Не твой ли дядя женат на своей двоюродной сестре? А?
— Мик, мой дядя с ней не жил. Их сватали родители, брак с родственниками принимается только родителями, но не братьями и сёстрами. Чтобы сестра полюбила его, он должен был соблазнить её.
— Закрой свою пасть! Да как ты смеешь так говорить о моём брате?! – выкрикнул я, приближаясь к Бурхану.
— Ребят успокойтесь, – говорил Давуд, просовывая руку между мной и Бурханом.
— А что я говорю? Скажешь это не так?
— Это не так! Мой брат женится на ней. Как только он узнал о её чувствах, он тут же сказал, что женится.
— А может он просто уже понял, что далеко зашёл?
— Ах ты, урод, – сказав это, я с кулаками набросился на Бурхана.
Давуд тут же начал кричать и разнимать нас, на шум нашей драки выбежали пару соседей и Мабрур. Подбежав к нам люди, начали нас разнимать. Мабрур схватил Бурхана и потянул его к себе.
— Бурхан, что ты делаешь? Успокойтесь, вы чего?
Отдёрнув руки от Мабрура, Бурхан посмотрел пристально ему в глаза и сказал.
— Из-за тебя я ругаюсь с лучшим другом, из-за тебя я стал для многих плохим человеком, из-за тебя я потерял любимую девушку. Ты ещё сильно пожалеешь, Мабрур, что задел меня. Очень пожалеешь, да видит Аллах, ты ещё вспомнишь мои слова.
В полной растерянности, Мабрур смотрел на, уходящего, Бурхана.
Я, ничего не говоря, побежал в дом. Забежав в комнату к Янаби, я схватил сестру и швырнул её к стене.
— Ай, ахи, ты чего? – выкрикнула сестра, упав на пол.
— Ты совсем разум потеряла? Кто тебе позволил говорить о любви к брату? Зачем ты Бурхану это рассказала?
— Аллах помилуй, ахи, он спрашивал меня за свадьбу, я и сказала, что выхожу за Мабрура.
— Дура! Ты подставила брата! Ты подставила свою честь! Кто тебе даёт права вообще стоять с мужчинами и обсуждать свою любовь и брак? Для чего у тебя есть мы? Мы твои братья, мы твои родные. Ты можешь это сказать нам, но не чужим людям!
В комнату зашёл Мабрур и, не вмешиваясь, смотрел на нас.
— Ахи, умоляю, что я такого сделала? Я честно сказала, что не выйду за него, что не люблю его.
— Да кто тебя просил с ним говорить об этом? Из-за твоей глупости теперь может пострадать честь нашей семьи!
Ничего не говоря, Мабрур вышел из комнаты. Смотря на плачущую сестру, я подошёл, и, схватив её за шею, поднял по стене вверх.
— Послушай меня, Яни, если по нашему двору пойдут слухи, что мой брат совратил тебя. Знай, я тебя убью.
— Не надо, ахи. Умоляю, что я такого сделала?
— Научись держать язык за зубами, никогда ни с кем не смей обсуждать свои чувства и отношения, тем более с мужчинами! Сегодня он тебя выслушает и поймёт, а при малейшей ссоре, он тебя проституткой назовёт. Запомни это!
Выйдя из спальни, я направился на кухню, где сидел мой брат.
— Почему вы подрались? – спросил меня Мабрур.
— Да так, Бурхан как всегда попал в ещё одну плохую историю с иноверцами.
— И из-за этого ты пришёл отчитывать Янаби?
— Нет. Она знает, за что я её отчитал.
— Она сказал Бурхану, что любит меня?
— Да.
— А он что?
— Посчитал, что ты её совратил.
— Аллах… Ты из-за этого ударил его?
— Да.
— Хорошо, я схожу к нему.
— Зачем?
— Бурхан злой человек, Микдад. Им давно овладел шайтан, овладел так, что даже молитву читая, он начал задыхаться. Я должен как-то смягчить его гнев или он принесёт беду в наш дом.
— Хорошо. Поступай, как знаешь. Я на рынок схожу, пройдусь немного.
Мабрур подошёл ко мне и обнял. После, похлопал меня по плечу и ушёл. Дойдя до дома Бурхана, он постучался к нему в окно. Отдёрнув штору, Бурхан недовольно выглянул и спросил:
— Что тебе?
— Я могу зайти?
— Нет.
— Хорошо. Бурхан, всё что ты говоришь обо мне, очень грязная ложь. Я никогда бы…
— Ты что оправдываться пришёл?
— Нет, я пришёл чтобы…
— Испугался за свою шкуру, да?
— Что ты такое говоришь, Бурхан?
Краем глаза Мабрур заметил, что сидящие во дворе дети, замолчали и смотрели на них.
— Уходи, не пытайся оправдать свой грешный поступок.
— Можно мне зайти к тебе, поговорим дома.
— В мой дом нога насильника не вступит.
— Что? Побойся Аллаха, что ты такое говоришь?!
Но Бурхан больше ничего не сказал и захлопнул перед братом окно. Я тем временем направился на рынок. Закрыв свою голову платком, от палящего солнца Бейрута, я проходил и смотрел на проходящих мужчин и женщин, ища в толпе прекрасные глаза. Минут пятнадцать разгуливая по рынку, я устал и присел на ящик, лежащий возле продавца овощей.
— Что же происходит в нашем доме? Брат полюбил сестру, друг жаждет смерти иноверцам, а я уже совсем запутался, Аллах. Когда придёт покой и порядок? Брат велел раскаяться мне за свой поступок, когда с шеи ребёнка я сорвал крест. Но разве не Ты, Аллах, нам запретил поклоняться идолам? Разве сорвав и выбросив идола, я допустил грех? За что же тогда беды стучат в наш дом? За что печали не дают моей душе покой? Если виновен я, то пусть буду страдать я всей душой. Но не наказывай за мой грех родных, не дай мне видеть страдания брата.
— Знаешь, когда арабы напали на земли христиан, они воевали и убивали, – резко перебил меня продавец. — Сам понимаешь, времена такие были, эмиры захватывали земли, чтобы увеличить свою власть. Вот только есть в той войне одна ценная вещь в отличие от нападок христиан на нас.
— Какая же?
— Арабы не тронули ни одной церкви. Как стояли храмы христиан, так и остались. Потому что арабы знали, как бы наша религия ни была правильной и верной, христиане признавали также единого Бога над нами, и храм их является храмом Бога. Да, арабы понимали, что там есть иконы, там есть идолы. Но никто не стал брать грех на душу и рушить то, что тоже является поклонением единому Богу. Ты извини, что я подслушал твою речь и вмешался.
— Нет-нет. Что Вы. Наоборот, спасибо, буду знать этот факт.
— В своё время и Пророку нашему христиане помогли. Если ты действительно читал Коран, то ты прочтёшь там это всё. Люди, которые воюют с другими людьми, просто ничего не знают о своей вере. Они могут спорить, что-то доказывать, но я тебя уверяю, ни один из них не читал свою святую книгу от начала до конца.
Посмотрев на торговца, я пожал ему руку и поблагодарил его.
— Спасибо Вам. Буду молиться, видно, я слишком молод и истину ислама ещё не понял.
— Запомни одно выражение, это-уважение. Каждый раз, что-то пытаясь сказать или сделать, повтори про себя, «уважай». Научишься уважать всё то, что перед собою видишь, ты наконец-то поймёшь, к чему нас призывает религия.
Тут я увидел стоящую рядом девушку. Мое сердце тут же забилось. Та самая красавица, её глаза как всегда вызвали во мне ураган эмоций.
— Разве сегодня тот день, когда Аллах послал самого красивого ангела на землю? – спросил я продавца.
Удивлённо посмотрев на меня, а потом на девушку, которая как всегда сделала вид, что ничего не слушала, торговец рассмеялся и ответил:
— Главное не упустить такое явление.
— Как же упустить, когда прямо перед моими глазами стоит самый прекрасный ангел.
— Можно пучёк зелени? – произнесла девушка.
— Ангелы любят зелень? – спросил я её.
— Что Вам нужно, молодой человек?
— Микдад, можете звать меня по имени.
— Не думаю, что оно мне пригодится.
— Значит, под вашей вуалью скрывается достаточно агрессивная душа?
Ничего не ответив, девушка кинула зелень в пакет и, расплатившись, ушла.
— Смотри, с каким характером, – сказал я продавцу.
— Чем сложнее покорять гору, тем всё больше желание на неё взобраться. Чем больше она тебе огрызается, тем сильнее ты захочешь её усмирить. Такие девушки опасны, но если ты добиваешься их, они тебя нежат, как рабыни своих повелителей.
— Добьюсь. Мне нравится, что она из себя такую высокомерную строит, — ответил я и, кивнув продавцу головой, направился за девушкой.
Увидев, что я иду за ней, она тут же выпрямила спину, приподняла как можно выше брови и пошла гордой походкой вперёд. Идя рядом с ней на расстоянии протянутой руки, я спросил её:
— Зачем же так гордо по рынку ходить? Разве это место стоит Ваших стараний?
— Что? – возмущённо сказала девушка. – Я не стараюсь, это моя походка с рождения.
— Ну да, как я мог так подумать. А кульки не тяжёлые? Давайте я помогу Вам донести их.
— Что вы пристали ко мне? Уже который день мне не даёте покоя.
— Ооо, так я смотрю, не только Вы мой покой похитили? Значит, наши бессонные ночи взаимны?
— Да что ты себе позволяешь? – выкрикнула девушка и остановилась.
— Я лишь хочу познакомиться с Вами.
— Да ты знаешь, кто я такая?
— Ого, ну и кто же Вы?
— Я в первую очередь девушка, которую ты обязан уважать. Как ты смеешь подходить ко мне, преследовать меня ещё и пытаться насмехаться над моей походкой?
— Вы не ответили, кто Вы?
— Я?
— Ну да. То что Вы девушка я вижу, то что ваши глаза уже который день сводят меня с ума, я тоже знаю. Ваша походка подобна грациозности кошки, а ваш голос, так же звонок, как голоса поющих ангелов в Раю.
— Зачем ты всё это мне говоришь? Что тебе нужно?
— Хочу познакомиться с Вами.
— Мне нельзя с тобой знакомиться.
— Почему?
— Потому что… Ты… Я не знаю тебя.
— Ты странная девушка, то убегала от меня, сейчас общаешься со мной, но пытаешься вести себя высокомерно. Не огрызайся мне, я не хочу тебя обидеть, – говорил я, подходя ближе к девушке, – я хочу всего лишь познакомиться с тобой.
Мне показалось, что буйная девушка наконец-то успокоилась. Не видя её лица, по глазам было сложно определить, успокоилась она или нет, но я всё-таки подошёл к ней поближе. Увидев, что я уже совсем рядом, девушка начала нахмуривать брови и вцепившись обеими руками в мой платок, содрала его с меня вниз.
— Да ты что?! Сумасшедшая что ли? – кричал я, поправляя свой головной убор.
— Сам ты сумасшедший, хам! – выкрикнула мне, убегающая девушка.
Долго не думая я побежал за ней, девушка повернула голову и закричала:
— Сейчас же остановись и не смей бежать за мной!
— Кто тебе дал права трогать мой платок? Как ты его скинуть посмела?
— Я расскажу братьям, что ты приблизился ко мне тогда тебе не видать больше головы своей, – сказав это, девушка повернулась вперёд и, не успев затормозить, упала с обрыва вниз.
Испугавшись, я подбежал к краю разбитой дороги, куда рухнула девушка. Спустившись по небольшому обрыву на земле, я сел возле девушки девушке. Она лежала на песке и не двигалась.
— Эй? Ты в порядке? – спросил я, вытягивая голову, чтобы разглядеть глаза девушки.
— Пошёл вон! Хам, невежа! Я могла умереть из-за тебя!
— Фух, ты меня так напугала. Я думал тут высоко.
Девушка села на песок и собирала рассыпанную зелень в пакет. Я решил помочь ей и сев на колени, тоже начал собирать всё.
— Прости меня, я не хотел обижать тебя. Ты так мне огрызалась, что я не знал уже с какой стороны подойти к тебе. Пытался красивыми словами, но ты игнорируешь их, попытался юмором, но ты оскорбилась. Захотел утешить тебя, но ты вообще набросилась. Тогда подскажи мне, какая дорога ведёт к твоему доверию?
— Неужели только из-за моих глаз ты готов искать любые дороги?
— Твоего взгляда мне было достаточно, чтобы забыть о других женщинах навсегда.
Девушка резко подняла голову и посмотрела на меня. Я понял, что сказал слишком громкую фразу, но я отдавал отчёт своим словам. Молча собрав всю зелень в пакет, я взял его в руки и пошёл за девушкой.
— Тебя, Микур звали?
— Нет, Микдад. У меня друг есть, он тоже ни как моё имя не запомнит.
— Да, я тоже с первого раза не запомнила. А ты саудовец?
— С чего ты взяла? Нет. Я — ливанец.
— Просто ты всегда ходишь в национальной одежде, в головном уборе. Бородка так интересно брита у тебя. Если не ошибаюсь, то и над бровями тоже явно поработали. Ты слишком ухожен.
— Аах-ха-ха, спасибо конечно. А что в саудии все мужчины такие ухоженные?
— Нет, но часто в интернете вижу их фото, обычно такие красивые парни там.
— Не красивее ливанцев, поверь. Я живу в Абу-Даби, сюда на каникулы прилетел.
— Ах, вот оно что, с Эмиратов значит.
— Ну да. Прости, а тебя как звать?
— Зови Армин.
— Какое красивое имя. Очень приятно.
— Послушай, ты извини меня за то, что нагрубила тебе и платок с головы сорвала. Прости меня за эту дикость. Мне, правда, неудобно за это, но я от растерянности. Ко мне ещё никогда так в наглую мужчина не подходил и не знакомился.
— Ничего. Я думаю, оба виноваты, я тоже впервые так лезу к девушке. Скажи, Армин, я могу завтра рассчитывать на встречу с тобой?
— Нет.
— Эм… А, как мне увидеть тебя?
— Никак. Я не хожу на рынок.
— Как это?
— Вот так, у нас на рынок мужчины ходят, брат или отец. За всю жизнь, я один раз пошла туда и то, закрыла своё лицо, чтобы никто не видел и не узнавал.
— Что же привело тебя туда ещё раз?
— Ну… Это не важно. Просто больше я уже там не появлюсь.
Слегка улыбнувшись, я понял, что всё же заинтересовал девушку.
— А мне что делать? – довольно, спросил я.
— А чего ты хочешь?
— Я хочу общаться с тобой.
— Тогда пиши мне, я буду читать.
— Хорошо, продиктуй мне свой номер.
— Иди за мной.
Девушка подошла к какому-то дереву, раскопав пальцем в маленьком отверстии на дереве, Армин сказала:
— Вот сюда можешь засовывать бумагу.
— Зачем?
— Считай, это наша почта. Я в детстве так с сестрой играла. Я каждый раз тут прохожу, когда иду к тете помогать ей с детьми. Всегда буду смотреть, написал ты мне или нет.
— Ничего себе. Ладно, я согласен.
В это минуту, к нам подошёл какой-то парень, внимательно смотря на меня, он спросил девушку:
— Армин? Всё хорошо?
— Да. Это Микдид, он помог мне пакет донести.
— Мархаба Мик…Как ещё раз? – переспросил парень.
— Микдад. Мархаба, ахи. Армин упала, я мимо проходил, вот помог ей.
— Упала? Вот даёт, ну ладно. Спасибо ещё раз.
— Да не за что.
Парень взял с моих рук пакет и вместе с Армин ушёл. Девушка обняла его за руку и что-то рассказывала. Я подумал, что, скорее всего, это её брат был. Проведя их взглядом, я направился к себе домой. Идя по своему двору, я увидел сидящего на земле, возле столба, Бурхана. Посмотрев на него, я подошёл и присел рядом, облокотившись спиной к столбу.
— Дурдом, да? – спросил я Бурхана.
— Почему?
— Не знаю, такое ощущение небо на нас рухнуло. Все ругаемся, дерёмся. Ты прости, что я напал на тебя.
— Я на тебя не держу зла.
— А на Мабрура?
— Я его не прощу.
— Бурхан, прошу. Престань, это мой брат. Я не могу идти против него. Я и так разделяю все твои понятия, за что Мабрур недоволен. Но если вы ещё и воевать начнёте…
— Он тебя против меня настраивает, он девушку, которую я любил, совратил!
— Ради Аллаха, убери этот ярлык от брата. Он не совращал её.
— Не знаю Мик, это твой брат, а я всего лишь друг. Я не пойму, почему я стал для него врагом. Что я сделал? Не люблю иноверцев? Это моё право. Я бью их? Это тоже моё право, я вообще не пойму, почему до сих пор их всех не убили? Но твой брат увидел во всём этом неуважение к их религии и сказал, что это неуважение перед Аллахом. Да причём тут они и наш Бог? У них многобожие, они идолопоклонники. Как можно равнять наши понятия с их взглядами? Последняя капля стала Янаби. Даже если он скажет, что не женится на ней, передумал. Я уже не возьму её. Я просто не поверю, что она нетронутая девушка.
— Бурхан, ты унижаешь этим меня, ты унижаешь мою сестру. Я ещё раз говорю, не трогал он её. Она чиста перед всеми, а главное перед Богом. Не иди против брата. Пойдёшь против него, значит, против меня идёшь. Я и он одно целое. Это как от двух отнять один.
— Да? Я тоже с тобой одно целое, но он отнимает тебя. Я мог быть с Янаби одним целым, но он отнял её. А что в итоге бывает, когда отнимают? Эм? Сколько будет два минус один?
— Один…
— Верно. Остался я один. Хожу со стаей, словно волк, но в беде один я. Этот где-то, тот не смог, жизнь моя унынье. Не зря друзей своих сравнил с дикой волчьей стаей. Потому что и с толпой я один бываю.
— Чей стих?
— Мой.
— Серьёзно, сам сочинил?
— Не понравилось?
— И, всё-таки, я горжусь, что ты мой друг.
Ничего не ответив мне, я услышал, как Бурхан слегка засмеялся.
— Ты нашёл принцессу, Будур? – спросил меня друг.
— Какую Будур?
— Ну, эту, покрытую с ног до головы.
— Ааа, её Армин зовут.
— Армен? Армянка что ли?
— Не Армен, а Армин!
— Я уже испугался.
— Она, оказывается, не ходит по рынкам, из-за меня туда ходила.
— Как романтично. Рынки Бейрута всегда толкали людей на любовь.
— Аха-ха-ха, хватит издеваться. Сегодня я наконец-то смог её догнать и поговорить с ней нормально.
— Она убегала опять?
— Да. Убежала, потом сорвалась в обрыв. Лежала на песке.
— Что? – спросил, рассмеявшись, Бурхан.
— Она упала, когда убегала от меня.
— Аха-ха-ха.
— Да хватит смеяться.
— Блин, как это упала в обрыв и лежит на песке. Аха-ха-ха.
— Хватит смеяться я тебе говорю, ну упала девушка, с кем не бывает. Когда идём неверных бить?
— Всё-таки пойдёшь?
— Без меня ты пропадёшь.
— Готовься, через неделю. На выходных пойдём и покажем им, как надо жить на наших землях и кого им нужно бояться.
— Хорошо, ахи.
Встав с места, я направился домой. Зайдя к себе в комнату, я увидел сидящего на кровати брата и читающего Коран.
— Ну как? Она была на рынке? – спросил Мабрур, поставив Коран на тумбочку.
— Была. Я пообщался с ней и понял, что у меня есть все шансы. Но она усложнила всё, сказала, что видеться мы не будем. Все общения будут через переписку, а самая романтика в том, что переписка будет посменная.
— Как интересно… Она умная девушка, решила сразу проверить твои чувства, твои стремления. Сможешь ли ты всё это терпеть ради неё. Молодец она.
— И не говори.
С приходом ночи, когда все уже уснули. Я тихо сел за стол и написал Армин письмо. Расписав ей все свои чувства, я постарался, карандашом, нарисовать её глаза. Сложив листки, я лёг спать. Наутро, я почувствовал, что моё лицо немеет. Открыв глаза, я ощутил холод и покалывание. На моём лице лежало, что-то большое и тяжёлое. Наконец-то придя в себя и учуяв запах рыбы, я закричал на всю комнату.
Продолжение Часть 3
Автор: © Stella Amilb
