В действительности было бы правильнее аттестовать Тони Блэра как зятя Лорен Бут. С учетом его роли в войне в Иране такая аттестация даже помогла бы ему поправить существенно упавший рейтинг.

Исламский круг Северной Америки (ICNA) отметил участие Лорен Бут в гуманитарной миссии в Палестине. Это был ежегодный сбор сторонников ICNA в калифорнийском городе Санта-Клара — событие называлось «Живя в исламе, служа человечеству».

Лорен Бут выступила в качестве ведущего спикера, рассказав о своем принятии ислама в самых вдохновляющих выражениях. Я видел ее ролики на youtube прежде, но живая речь оставила незабываемое впечатление.

«Я новичок в исламе, — начала она. — Я приняла ислам год назад. Сегодня я расскажу вам о своем духовном путешествии».

Лорен была западной журналисткой, но ее ценности входили в противоречие с образом жизни. Желая служить Богу, она нашла мир, которого не знала прежде, в исламе.

«Этот мир души больше не покидал меня и — ин шаа Аллах — никогда не покинет».

Дитя 70-х, она выросла в восточном Лондоне. Семья была бедной. Иногда не хватало даже необходимого.

Ее отец был прежде католиком, а затем оставил веру, живя секулярными ценностями. Он был неплохим человеком, но нашел утешение в выпивке.

Мама была суеверной христианкой — она не ходила в храм, но окружала себя иконами, обороняясь от зла.

Когда Лорен было семь лет, она молилась на ночь так: «Господи, пусть завтра мама и папа будут добры со мной!»

Дети рано понимают, что существует кто-то важнее родителей. «Я инстинктивно обращалась к этому трансцендентному Некто в поисках утешения».

Однако подростком она утратила это чувство. «Я перестала молиться и ликовала от сознания своей самости. Я вела себя так, будто выиграла в лотерее жизни. Мой отец все еще пытался привить мне некоторые ценности. Когда я была особенно собой довольна, он пытался меня направить, говоря: «Что ты будешь делать со своей жизнью?», — вспоминает Лорен.

К тому моменту, когда ей исполнилось 20, она чувствовала себя хозяйкой Вселенной.

«Я пила. Я брала уроки драматического искусства. Мне везло, и я гордилась этим. Религия мне была ни к чему. Я была согласна с Ницше: „Бог умер, и это мы его убили“».

В ее колледже было только три мусульманки. Она знала о них две вещи: они были отличницы в математике и науках — и не встречались с парнями.

После 9/11 Лорен была убеждена, что мусульмане жаждут перерезать глотку каждому немусульманину. Она выросла в этом страхе. Она верила всему, что сообщали СМИ.

В 2004 году произошло некоторое пробуждение: она стала задумываться о своей жизни и материалистическом образе жизни западного человека вообще. Ее осенило понимание, что Запад «наслаждается войнами, потому что войны отвлекают нас от нашей внутренней пустоты».

Лорен заметила, что продажи Корана в Великобритании подскочили после 9/11: «Люди интересовались. Они хотели знать об исламе больше. Правда ли, что мусульмане собираются хладнокровно убить их всех, как велит им их святая книга? Люди хотели сами разобраться, где правда».

«Так вышло, что я заинтересовалась палестинской темой. В 2005 году я отправилась в Рамаллу на Западном берегу для интервью с Махмудом Аббасом. На протяжении полета в Тель-Авив я отчаянно трусила. Я боялась арабов. Когда самолет приземлился, я втайне надеялась, что израильтяне отошлют меня назад, так что мне не придется делать интервью».

Не вышло. Из аэропорта она взяла такси в Рамаллу, все еще охваченная страхом. На следующий день, поднимаясь к Аббасу в лифте со свирепого вида бородатыми телохранителями, увешанными оружием, она гадала — может, она, белая леди, обречена на казнь…

«Я провела на Западном берегу пять дней и никогда не испытывала такого гостеприимства! Это и невероятная щедрость по отношению к чужим были чем-то новым для меня.

Старые женщины встречали меня с распростертыми объятиями, как если бы они знали меня всю жизнь. «Добро пожаловать!» — говорили они, обнимая меня: «Мы будем защищать вас, если на нас нападут».

Страхи Лорен испарились

Но она не была на пути к исламу. «Я все еще пила алкоголь. Я наслаждалась западными идеями свободы и себялюбия».

Глубоко внутри она заботилась только о себе. В 2008 году она отправилась в Газу в составе движения «Свободная Газа». Это стало поворотной точкой. Она была одной из 46 человек, из которых только трое мусульмане.

Это было сделано умышленно: «мы, белые люди Запада, европейцы и американцы, хотели показать миру, как сильно мы заботимся о бедных жителях Газы».

Группа была первыми людьми, приплывшими в Газу за 41 год. Дети прыгали в воду, чтобы поприветствовать их.

«Это было как День Д в Париже!» (начало операции союзных войск во время Второй мировой войны — прим. ред.) Лорен знала, что-то внутри нее меняется.

Бог чертил для нее курс, только она пока не знала какой.

Планируя остаться на несколько дней, она провела там месяц, потому что израильтяне и египтяне блокировали ее группу в секторе Газа.

«Я помню, как плакала однажды, поговорив с дочерью. Я не видела своих детей в течение месяца. Тогда пожилая палестинка подошла и села рядом со мной. Она была мне чужой, как и я ей.

«Мне очень жаль», — сказала она. — «Я вижу, вы скучаете по своим детям». Потом она рассказала свою историю. Она жила на Западном берегу. Как-то она поехала в Газу на один день.

Израильтяне пропустили ее.

А когда она попыталась вернуться, они порвали ее бумаги, загнали ее в фургон и выбросили в Газе.

«Она не видела своих мужа и сыновей четыре года! И вот она сидела и утешала меня, и плакала со мной! Какими словами хотя бы начать описывать такое сопереживание?

Я полюбила арабов за гостеприимство, участие и величие их веры перед лицом жестокости. Я стала, можно сказать, арабофилкой. Но ислам мне все еще не был интересен».

Это было в Рамадан

Семья из лагеря беженцев пригласила ее разделить с ними ифтар. Шестнадцать человек набилось в лачугу, но они так улыбались, приветствуя ее, что она чувствовала себя так, будто входила во дворец.

Приступая к еде, она сердилась на мусульманского Бога: «У этих людей так мало еды, а их Бог еще и требует, чтобы они постились! Это в самом деле жестокий Бог!»

Когда же она спросила у хозяев, почему они постятся, будучи в таком жалком состоянии, то услышала, что они любят Аллаха и Его пророка больше всего остального в мире.

Так как Аллах приказал мусульманам поститься, они повинуются с благодарностью. Лорен увидела огромную любовь в их глазах. Что-то шевельнулось у нее внутри.

«Если это ислам, сказала я себе, я хочу этого. Я хочу быть частью этой щедрости, этого сопереживания. Я присоединюсь к этой вере всем своим сердцем».

Тем не менее, ей еще многое предстояло пройти

Вернувшись в Лондон и возобновив работу, она встретила таксистов из Сомали и Эритреи. Их страсть к исламу ошеломила ее.

Они рассказали ей самые прекрасные истории о пророке, о том, как он учил, что Рай лежит под ногами матерей, что мать самый почтенный человек на земле, намного важнее, чем отец.

Эти рассказы тронули ее до слез. Они резко контрастировали с тем, что она видела в своем собственном обществе. В ее кругу не было никого — ни одной британской женщины и ни одного мужчины, кто заботился бы о своих родителях.

Дети не выказывали никакого сочувствия стареющим родителям и бабушкам с дедушками. Настрой был такой: отправить их из дома и пусть живут сами по себе. А эти скромные водители такси работали посменно по 18 — 20 часов, чтобы отправить деньги домой, семье.

Их любовь и забота о родителях, супругах и детях были ощутимы.

Все сошлось для нее воедино, когда она отправилась в Иран с репортажем для Press TV. В мечети Кума она вдруг обнаружила себя плачущей.

Она привыкла считать себя умной и сообразительной, но поняла в тот момент с ослепительной ясностью, что нарциссизм привел ее в никуда. Все тяжелые чувства вдруг оставили ее.

«И я воскликнула от всего сердца: „О Аллах, спасибо!“ Заряд чистой радости растекался по моим венам. В ту ночь я спала на полу мечети. Я была взбудоражена. Куда я иду? Что ждет меня впереди?»

На следующее утро, когда она поднялась на фаджр, беспокойство исчезло. Она испытала неожиданное и интенсивное духовное пробуждение. Тайное стало явным. «Я стала мусульманкой».

Мне удалось побеседовать с Лорен Бут. Я сказал, что ее история напомнила мне о духовном путешествии великого мусульманского ученого Мухаммада Асада, описанном в его монументальной биографии «Дорога в Мекку».

Лорен Бут была приятно удивлена. «Это была первая книга, которую один мусульманский брат дал мне, когда я приняла ислам, — ответила она. При чтении она испытала шок узнавания: «Если изменить название книги и имя автора, то она описывала мой собственный духовный путь!»

Рожденные в исламе мусульмане часто не ценят свою веру. Рутинные привычки закрывают глаза на красоту. У секуляристов нет чувства священного. Угнетатели увековечивают несправедливость. Экстремисты уничтожают послание милосердия и сострадания через насилие.

Такие мусульмане как Лорен Бут — нашедшие ислам через одиссею сердца — напоминают нам о том, что в действительности значит быть мусульманином.

Хасан Зиллур Рахим

Перевела Амина Бакыр